Тридевять земель

Артём кивнул, и присел рядом с Мари, принялся смотреть вместе с ней. По словам Миранды, в альбомы она кладёт то, что и другим показать не стыдно, и самой посмотреть и вспомнить приятно. Чего там только не было! И не сказать, что хозяйка студии вовсе не проводит всё время за мольбертом — когда только успевает! Артём вновь, на пару секунд, ощутил, как мало он сам успел оставить после себя — там, на Земле.

— Завидовать стыдно, — заметила Мари, разглядывая очередную картину. — Ну, я вот тоже не умею рисовать, но я ведь не завидую!

— Значит, потом мне будет стыдно, — Артём смотрел, и думал — почему не попросил альбомы раньше? Смотрел бы и смотрел! Глаз не оторвать! И всё это считается не очень интересным чудачеством? Хотя Миранда ведь упоминала о выставке.

Мари рассмеялась и ткнула его кулаком в бок.

— Прямо как я. Я вот, кроме как морды бить, ничему толком не научилась. Вот запретит мне доктор скользить, а потом ещё и на Арене работать — сама не знаю, чем займусь. Видимо, пол буду подметать и пыль стирать.

— Мы найдём тебе занятие интереснее, — возразила Миранда. — Не беспокойся. Вот он тебе и найдёт, если попросишь как следует.

— Что, правда?! — Мари, уже без притворства, схватила Артёма за руку. — Найдёшь? Правда?

— С твоей помощью. Если дурака валять не будешь. — Вот спасибо, Миранда, подумал Артём — без особой злости, впрочем.

— Замётано! Стой! — Мари вернула страницу, которую сама только что закрыла. — А это откуда?! Ты где это видела? — посмотрела она на Миранду. — Ты тоже там была?!

— Минутку, — Миранда набросила на мольберт покрывало — так, заметил Артём, чтобы оно не касалось того листа, что сейчас там стоит. — Что именно? Нет, это не видела, — улыбнулась она. — Это Чёрный Замок. У нас в приюте все дети хотели попасть туда. Наверное, все дети Айура мечтают. А что?

— Я была там, — Мари медленно отодвинула альбом прочь, не отводя от картины взгляда. — Я стояла на башне.

Ночь на картине. Силуэт разрушенного замка — тени мёртвых деревьев, чащей сомкнувшихся вокруг — стража, которая и после того, как пала, исполняет свой долг. На вершине разрушенной башни — силуэты людей, и полная Луна — видимо, на неё люди и смотрят.

— Мари, — Миранда взяла её за руку. Мари освободила руку и поднялась на ноги.

— Я много когда в своей жизни привирала, — медленно сказала она. — Но это правда. Если не веришь, нет проблем — закроем тему, и всё. Но если хотя бы раз кто-нибудь из вас над этим посмеётся, я уйду в тот же день, и плевать, что со мной потом будет.

Она уселась вновь, и прикрыла лицо ладонями. Миранда села на пол перед ней, и осторожно отвела ладони Мари от лица. По лицу Мари текли слёзы.

— Здесь никто над тобой не посмеётся, — тихо сказала Миранда. — Я написала то, что видела во сне. Я часто видела тот сон. Я думаю, в этой комнате все верят в то, что чудеса случаются. Извини, если расстроили.

— Нас было четверо, — Мари пододвинула альбом, не отводя взгляда от картины. — Я, и трое парней. Мы все видели этот сон, он с ума сводил. Может, мы поэтому и познакомились. А потом начали искать это место. Ну дурь, естественно, это же просто сон. Все дети такое ищут иногда. Но мы нашли.

* * *

…Пробиться ко входу в замок стоило огромного труда. По дороге становилось всё более жутко — причитания ветра, высохшие корявые деревья — словно намеренно цеплялись уродливыми многопалыми руками, хотели не впустить внутрь. А потом послышался вой.

На Айуре нет волков. В дикой природе нет хищников-млекопитающих, вообще нет животных крупнее бурундука. Но вой услышали все, и всем стало не по себе. Конечно, они взяли что положено — снаряжение, аптечку — все эти красные шприцы и прочее. Дикие земли — место, небезопасное не потому, что там может появиться нечисть — терминаторы её найдут и уничтожат за считанные минуты — а потому, что там легко заблудиться. Как ни смешно, появление нечисти рядом с людьми может даже спасти им жизнь: терминаторов не настолько много, чтобы следить за всей поверхностью планеты, а полетев туда, где датчики вызвали тревогу, робот-стражник и людей заметит.

В башне — вход туда через разрушенную дверь — стало ещё страшнее. Всем начали мерещиться голоса, они отговаривали, угрожали. Через пару шагов один из них сдался. Это был самый неуверенный из них, Клод.

— У ограды подождёт, — сказал самый смелый из парней — Жан Фернье. — Всё, вперёд! Мы знали, что будет страшно, идём!

…На вершину башни они вышли вдвоём. Жан и Мари. Остальные двое сбежали, сказали — за оградой подождут. Ужас как жутко было стоять! Мерещилось, что через стену заглядывают уродливые, обезображенные лица, что во дворе вокруг собрались человекообразные силуэты, что путь наружу отрезан. Но они стояли, взявшись за руки, и смотрели на Луну — как велела легенда. И минут через пять нараставший ужас внезапно отпустил.

— Я что-то разницы не чувствую, — сказала Мари шёпотом. Но она немного лукавила: стало легко и приятно, всё тело словно становилось невесомым. — Всё? Мы справились?