Тридевять земель

— Знаю, — согласился Артём. — По крайней мере, могу представить. Анчири рассказал мне, Канси. Про Плутонию и многое другое.

Канси широко открыла глаза.

— Значит, он поверил мне. Поверил, что ты можешь то, что никто из нас не может. Я очень рада за тебя! Теперь ты веришь, что всё это происходит на самом деле?

— Верю больше, чем утром.

Канси рассмеялась.

— Уже лучше! Есть одно важное дело, Ортем. Может быть, очень неприятное. Нужно сделать его сегодня же. Идём! Потом мы сможем остаться вдвоём.

— Не пояснишь, что за дело?

— Карико, — Канси смотрела в глаза Артёма. — Она устала ждать. Она хочет, чтобы всё решилось сегодня.

* * *

— Доброго дня, госпожа Хато, — приветствовала Канси кошку — талисман деревни, и вершительницу правосудия. Странно, но даже теперь это не выглядело нелепо, или хотя бы смешно.

Они прошли вдвоём по дому, который вчера ещё был родным домом Канси — никого и ничего. Дом словно вымер. Так надо, пояснила Канси. Они ушли из дома, и не вернутся, пока всё не решится.

— Сможешь? — Канси протянула ему не то меч, не то кинжал — в ножнах. В холодном оружии, если честно, Артём не очень разбирался. — Не доставай сейчас. Если госпожа Хато так решит, то один укол — в сердце. Если не можешь это сделать без страха или злобы, подожди меня за воротами дома. Я всё сделаю сама.

— Смогу, — Артём не сразу смог это сказать. Без страха и злобы, значит. Канси посмотрела ему в глаза, и молча кивнула.

Когда они открыли дверь, Карико стояла у дальней стены — ожидала их. На лице её Артём, к огромному удивлению увидел всё, что угодно, кроме страха, обиды или ненависти. Больше всего там было радости.

— Госпожа Хато, — позвала Канси, осторожно сняв лёгкую, почти невесомую, крышку — естественно, плетёную, как и сама корзина. — Мы пришли.

И подозвала Карико — взглядом. Два шага дались той нелегко. Она протянула руку к кошке — погладить. Кошка приподнялась, обнюхивая руку человека, зевнула и… потёрлась щекой о руку Карико. И замурлыкала — громко, щурясь и продолжая тереться краешком губы о руку. Благосклонно позволила себя погладить по голове и… вернулась лежать в свою корзинку.

Карико смотрела на сестру и Артёма широко раскрытыми глазами. Но сумела улыбнуться.

— Пройди в свою комнату и переоденься, — улыбнулась ей в ответ Канси. — Мы подождём снаружи.

Карико уже почти вышла, как Артём переложил ножны в другую руку. Карико тут же замерла и закрыла глаза. Чёрт, подумал Артём, она не пояснила мне, что теперь делать с мечом.

«Меч правосудия в любом случае должен напиться крови».

Непонятно, откуда взялась эта фраза. Но словно кто-то сказал прямо в ухо — ясно и отчётливо. Артём достал меч — действительно, меч — и провёл кончиком клинка себе по тыльной стороне ладони. Сумел не вскрикнуть — словно огнём обожгло. И вернул меч в ножны.

Карико словно ветром сдуло. Канси на момент прикрыла глаза.

— Ты всё сделал правильно. Нужно вернуть госпожу Хато в её комнаты, — добавила она. — Я сама сделаю. Оставь меч здесь, о нём позаботятся. Жди меня у дверей, снаружи.

…Вначале вышел Артём — там уже собралось человек сто, не меньше — через минуту вышла Канси, а сразу за ней — Карико.

Вздох пронёсся над толпой. Карико отыскала взглядом маму, и бросилась к ней.

— Идём, — Канси потянула Артёма за руку. — Это её праздник. А я хочу побыть в тишине.

Артём взял её за руку, и ощутил, что рука её дрожит.

— Я умею готовить, но терпеть этого не могу, — сказала Канси. — И я знаю место, где можно и поесть, и посидеть в тишине. Только я и ты, хорошо? Этот вечер — наш с тобой.

* * *

Артём сидел, писал доклад — как велело руководство — а Канси сидела с книгой в руке, в кресле по другую сторону стола. Здесь действительно мало кто готовил дома сам — повара, кормившие всю деревню — нет, всё-таки город — мастера высшего класса. По очень смутному описанию Артёма они приготовили овощное рагу настолько вкусное, что не было никаких сил оторваться от него — к явному удовольствию поваров.

А сейчас на столе стоял кувшин ягодного напитка — более всего похожего на морс. Спиртного здесь не пьют, это Артём уже знал. То есть абсолютно, сухой закон. Ведут настолько здоровый образ жизни, что поневоле задумаешься, насколько всё настоящее.

Артём отложил лекторий в сторону, не забыл сохранить записанное. Это — вершина компьютерных технологий в том виде, в котором их помнил Артём. Настолько удобного инструмента для ведения записей он сам не мог бы придумать. А здесь, если задуматься, вообще не видать никаких машин. При этом ручной работой — кроме разве что кулинарии — никто не занимается.

— Просто спроси, — подняла Канси взгляд. — Я объясню. Ты что-то не понимаешь в том, как мы живём. От тебя нет секретов.

Он улыбнулся.

— Что, совсем никаких?

— В том, как мы устроены, как живём — никаких.

Артём потёр лоб, и… обнаружил, что кое-что знает, на самом деле, о том, как всё устроено. Биотехнологии, так звучало бы это слово. Здесь всё делают не машины, а природные, или синтетические живые формы.

— Верно, — кивнула Канси. — Я не смогу пояснить все подробности, но я приведу тебя к учёным или инженерам, которые смогут.