Тридевять земель

Возглас поддержало всё кафе. Артёму тут же освободили табурет у стойки, а парой секунд позже нашлась флютня. И стало тихо — бывают же чудеса.

Артём не сразу выбрал, что исполнить. Припомнил дублон, и сама собой пришла на ум песня — может, на слух и заунывная, вовсе не весёлая, но всё равно берущая за душу. Песня, с которой пираты шли на виселицу.

The King and his men
Stole the Queen from her bed
And bound her in her bones —
The seas be ours
And by the powers
Where we will we'll roam[1]

.

Кафе молча внимало. Виктор едва заметно кивал в такт ритму, постукивая по столу костяшками пальцев.

Yo ho, all hands,
Hoist the colours high!
Heave ho, thieves and beggars,
Never shall we die!

Виктор подхватил припев первым, отбивая ритм кружкой о стол — и остальные двое за столом присоединились.

Now some have died
And some are alive —
And others sail on the sea
With the keys to the cage
And the Devil to pay
We lay to Fiddler's Green.

Что-то очень похожее, думал Артём, при этом не теряя сосредоточенности, не отвлекаясь от музыки и ритма. Мы все словно в океане: стихия под ногами — дикая, непредсказуемая, в любой момент готовая вырваться и поглотить всё, до чего дотянется. Мы все здесь на корабле — не зря родные и близкие прощаются со всеми, кто уходит в поход. Всякий раз прощаются — навсегда. И до слёз радуются тем, кто возвращается живым.

Yo ho, haul together,
Hoist the colours high!
Heave ho, thieves and beggars,
Never shall we die!

Подхватило всё кафе — и все теперь отбивали ритм, кто кружками — а кто каблуками.

The bell has been raised
From its watery grave —
Hear its sepulchral tone?
A call to all
Pay heed the squall
And turn yourself to home.

Похоже, слова песни здесь знает не только Артём, поскольку многие стали подпевать — и без ошибок. И Артём почти воочию почувствовал себя на палубе пиратского корабля, только что после боя — есть убитые и раненые, порваны паруса и канаты, но все выжившие непреклонны и решительны.

Yo ho, haul together,
Hoist the colours high!
Heave ho, thieves and beggars,
Never shall we die!

Теперь подпевало всё кафе — и с улицы заходили и заходили ещё люди, хотя мест уже почти и не было.

Yo ho, haul together,
Hoist the colours high!
Heave ho, thieves and beggars,
Never shall we die!

Ощущение, что он на корабле становилось всё сильнее — на подлинном корабле среди моря, где никакие грязь, дым и смрад не могут заглушить ясного, чистого запаха свободы, и ощущения, что день прожит не зря.

Артём окончил песню — и поклонился собравшимся. Кафе взорвалось свистом и аплодисментами. Мари подошла к Артёму, обняла и поцеловала — в губы. Возгласы восторга и свист стали громче. Мари долго не отпускала его.

— Ещё, мсье Злотникофф! — крикнул кто-то, и кафе подхватило этот крик.

…Только после пяти песен ему разрешили сделать перерыв. На столе уже ожидала, помимо кружек, настоящая еда — мясо, тушёное с картошкой, зелень, приправы… Артём ощутил, до чего же он голоден.

— Отлично, друг мой! — Виктор тоже похлопал его по плечу. — И отличные песни. Давай, подкрепись, пока можно. В кости играешь?

Артём покачал головой.

— Научим. Мари, твоя очередь! Спой людям, дай человеку поесть!

* * *

Время текло, и текло, и текло. Спеть по нескольку раз успели трое из них, не считая Виктора — тот оставался непреклонен: слуха нет, голоса нет, не приставайте. У Мари оказался очень приятный, низкий голос — и баллады, которые она исполняла, собравшиеся приветствовали неизменным свистом и аплодисментами. Наконец, отыскалось время и для игры. Стало понятно, зачем монеты — на них и играли.

Удивительно, но Артёму везло чаще остальных. Впрочем, Фортуна — дама непостоянная, и кучки серебра на столе время от времени скапливались у разных углов. Давно Артёму не было так весело. Никто не говорил о походах, о случившемся сегодня — всё больше травили байки из жизни, причём весёлые, интересные. Особенно понравилось собравшимся, когда Артём поведал им, какие слова ему поначалу мерещились, пока не настроил переводчик. Правда, похоже, что и Петров не в курсе, что такое ОСАГО — да и откуда ему?

И, наконец, кости отложили, и все четверо переглянулись.

— Что ж, пора и по домам, — предложил Виктор. — Ещё увидимся.