Тридевятое Царство (СИ)

Мне выдали лапти и голубое платье под глаза с золотыми узорами, а платье от Ларисы Вольдарофеевны, которому, честно говоря, я привыкла, царица попыталась сжечь, но платье водой разлилось, огонь потушило и в прежнее состояние. Потом платье пытались разорвать, но придворные девки только руки искололи, а платье целехонько. Плюнув на все, плате отдали мне, мол, я же Яга как-то да разберусь. Платье я запрятала, чтобы потом вернуть его хозяйке, не лично, но вернуть и спать спокойно, зная, что меня не убьют за платье.

Прекрасной выдали зеленое платье и аккуратные зеленые туфельки, все было пошито по фигуре принцессы и по качеству было на уровень выше, чем мое одеяние. На нее надели праздничный кокошник, от которого я удачно спаслась, спрятавшись в огромном сундуке. Не, против народных нарядов ничего не имею, но не хочу полное погружение в быт Трехи.

Сам банкет устроили на заходе солнца, к тому времени я уже была зла, недовольна и взволнована. Никогда не думала, что буду так за Кощина переживать. Особенно мое волнение поднялось после тоста Бориса: «Так выпьем же за то, чтобы все Кощеи сидели в нашей темнице». Так же мое волнение поднимала атмосфера от рядом сидящих личностей. Миколка со своим отцом пытались меня успокоить в традиционно пьяной манере и просьбами выйти замуж собственно за Миколу. И главное аргументы использовали, вообще не попадая в тему: «Тебе одной нельзя», «А Кощеев много, вдруг украдут», «А мама моя готовит вкусно», «Я ведь пить брошу, если согласишься». И как я только после таких аргументов просидела с ними двадцать минут? Загадка.

Настроив себя на то, что Кощин уже смылся, села на любимое место у окна и пила медовуху. Вид за окном уже наскучил, а вот буйные пьяные танцы привлекали. В какой-то момент заметила мявшегося в дверях Илью. Богатырь виновато опустил глаза и видимо выискивал меня взглядом.

Сердце разом подскочило, а внутренняя чуйка уже почуяла подставу. Я быстро, но незаметно подошла к Муромцу и за руку оттащила его в сторону.

— Он сбежал? — тихо спросила я.

— Нет, — Илья покачал головой. — Вась, там проблема. Меня Попович отвлек, ну поздравить с поимкой злодея.

— Ближе к делу, — постучала я ноготками по стене.

— На Кощея одели магические кандалы. Ему без помощи не сбежать.

— А ты подсобить не можешь? — с надеждой посмотрела на богатыря.

— Там Никитич в дозоре, мне мимо него не пройти, — промямлил мужик. — Вась, прости. Помочь не могу.

— Ладно, я поняла. Ступай, да рот на замке держи.

Я развернулась и пошла в зал, Илья, еще помявшись, все ж ушел.

У меня выбора много не было, пришлось выцепить из-за стола полуспящую Прекрасную. Растолковав ей все на ходу, остановились в темном скрытом от лишних глаз коридоре.

— И что будем делать? — спросила перепуганная принцесса. — Жалко его там оставлять.

— Жалко, но как нам мимо всех пройти? Из темницы я нас с ним перенесу к моей бабке, а в саму темницу-то я как попаду? Илья сказал там Добрыня Никитич сидит.

— Да уж, этого твоими формами не взять. Женат. И женушка у него округлая да румяная. Ему все завидуют, — расстроила меня еще сильнее Прекрасная.

— Но ведь должно быть слабое место, — протараторила я. — Не поверю, что у мужика нет слабого места.

Василиса задумалась, нервно покусывая губы, но уже через минуту подпрыгнула и схватила меня за руки.

— Вася, он пьет! Он сейчас в завязке, но если ему налить не откажется, — защебетала Прекрасная.

— Так нам надо его напоить? — приподняла я одну бровь.

— Да, но надо это со всеми стражами проделать, а то вдруг заметят.

Моя головушка пропела «Алелуя», и мы преступили к коварному плану. Заскочив царские погреба, заготовили около сорока графинов с крепкой медовухой, чтобы на всех хватило, и пошли искать стражей и поить их. Мужики как будто чувствовали, что мы идем с алкоголем, и попадались сразу. Мы только и успевали бегать за графинами.

Чтобы подозрений не было, мы использовали очень веский повод выпить «чтоб хвост стоял, и деньки были», что странно работало и безотказно. У в хода в темницу, мы с Василисой разделились. Она пошла спаивать богатырей на первом ярусе, я же отправилась на великую битву в алкоголизме с Добрыней Никитичем.

Спустившись по ступенькам с двумя графинами, попала в темное, достаточно влажное подземное помещение с решетками. За столом у лестницы сидел высокий измученный жизнью понурый мужик со светлыми волосами и небольшими усами. Он хмуро оглядывал все решетки, но меня заметил сразу, как я ступила на холодный пол, холодок от которого я почувствовала в лаптях.

— Красавица, заблудилась? — вопросительно посмотрел богатырь.

Я включила в себе актрису сотого уровня, потому улыбнулась, поклонилась и заговорила в самой сказочной манере:

— Добрыня Никитич, защитник ты наш, царь-батюшка в награду за подвиги твои самую лучшею медовуху передал, — я протянула два графина.

Богатырь усмехнулся, но графины принял и два стакана достал.

— Садись, красавица, — пригласил меня Никитич. — Негоже одному пить.

— Ну, что вы, батюшка, я не пью, — ухнула я.