Тридцать дней до развода

Не было у него никаких объективных причин тормозить дела. И когда он по кругу требовал документы и счета, и когда отказывался беседовать с моими сотрудниками, и когда потребовал только личного моего присутствия, чтобы разобраться в проблеме.

Немедленного. Иначе весь груз возьмет в заложники и лучше утопит в реке все эти ящики с арматурой, чем передаст по честным, тысячу раз перепроверенным накладным нам.

Пока шли переговоры — серьезные, как будто мы Брексит обсуждали или образование Евросоюза, как минимум, — я ничего не говорил Даше. Незачем ее волновать. Еще оставалась надежда выкрутиться, а нет — так перенести встречу на несколько дней позже, чтобы я успел получить свое свидетельство о разводе, подать заявление на заключение брака и переселить свою невесту в ее будущий дом.

Но не сложилось.

— Даш, мне надо уехать.

С этих слов пришлось начать наше свидание за три дня до часа Х.

И сразу в теплых карих глазах плеснуло страхом. Таким застарелым и беспомощным, что я, не думая, шагнул к ней и заключил в объятия. Мы встретились недалеко от офиса, на полпути к квартире, улица была полупустая, но даже если бы мы стояли у фонтана на главной площади, я не смог бы ее не обнять сейчас.

— Тише, моя хорошая, тише… — я погладил ее по волосам, поцеловал в светлую макушку. — Ты чего. Это всего лишь командировка.

— Разве я что-то сказала?.. — попыталась храбриться она, но тонкие пальцы подрагивали, цепляясь за мою футболку. — Надо — значит, надо.

— Я вернусь быстрее, чем ты успеешь соскучиться, — пообещал я.

— Я уже соскучилась… — прошептала Даша, становясь на цыпочки и обнимая меня за шею так крепко, что на мгновение даже перехватило дыхание.

— Ну… значит, успеешь. Но я привезу тебе гостинцев всяких, сувениров, — я улыбался изо всех сил и говорил какую-то хрень. Гостинцы? Сувениры? Кусочек прокатной арматуры, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Придумаю что-нибудь.

— Пожалуйста… — она ничего не добавляла, только целовала и целовала меня солеными губами. — Пожалуйста…

Я придирчиво всмотрелся в ее лицо, но глаза были сухими — она не плакала. Но все равно чувствовалась соль на языке.

— В самом худшем случае я все брошу и вернусь в день развода. Обещаю. Ты ведь мне веришь?

— Верю… — и на этот раз в ее объятиях было куда меньше отчаяния.

— Вот и все. — Чмокнул ее в кончик носа и сел в машину. — Все, я помчался, Даш. Раньше сядешь — раньше выйдешь. Может быть, к завтрашнему дню обернусь, если все будет в порядке.

Но это было неправдой. Даже в самом лучшем раскладе я не успевал. И она покачала головой, показывая, что услышала мою ложь.

Снова поднялась на цыпочки — и я поцеловал ее напоследок как положено: долго, жарко, забыв о времени, так, чтобы огня этого поцелуя нам хватило на время разлуки.

Уже поворачивая за угол, я кинул последний взгляд назад и увидел, как Даша оборачивается, как будто ее кто-то окликнул.

Так она и запечатлелась в моем сердце — тоненькая, светлая, с широко распахнутыми глазами.

Глава Бывшие подруги

— Дарья!

Окрик не дал мне последний раз встретиться глазами с Богданом. Я обернулась — на углу стоял Виктор, и на лице его блуждала нехорошая, мрачная улыбка.

— Привет! — Я попыталась незаметно вытереть слезы и принять самый невинный вид.

Вдруг он не успел нас увидеть?

— Очень трогательная сцена прощания, я чуть не прослезился. — Он отлип от стены дома и подошел поближе.

Успел.

Я промолчала, не зная, что ему на это ответить.

— Теперь понятно, почему ты перестала отвечать на мои сообщения. Узнала о разводе Богдана, и твоя подружка напела, что он более выгодный вариант?

— Нет!

Я дернула плечом раньше, чем его пальцы успели коснуться кожи.

Ядовитая улыбка стерлась с жесткого лица, как будто кто-то по нему провел ластиком.

Виктор был похож на Богдана, только когда пытался изображать из себя славного малого, душу компании. Сейчас, когда нужды в этом не было, ничто в нем не напоминало младшего брата.

— Знаешь, как больно снова быть отвергнутым женщиной, которой спустя много лет одиночества доверил свое сердце, — и вновь из-за моего брата?

— В смысле — доверил свое сердце? Мы всего один раз поужинали! — возмутилась я.

— Неужели ты не заметила, что понравилась мне по-настоящему?

Трагический излом бровей добавил его словам дополнительного пафоса, но я никак не могла понять: он всерьез несет эту чушь про сердце или тонко издевается, играет, как кошка с мышью, ждет, пока я начну умолять его никому не говорить про нас с Богданом.

Даже не собираюсь.

Всего три дня. Обойдусь без милостей. Осталось потерпеть совсем немного.

— Извини, я устала и хочу домой, — честно сказала я, глядя в опасно потемневшие глаза Виктора. — Мне очень жаль, что так получилось.

Я развернулась и направилась по улице в ту же сторону, куда уехала машина Богдана, а вслед мне донеслось негромкое:

— Да, жалеть ты будешь от всей души.