Тридцать дней призрачного счастья без Аннабеллы

— Здравствуйте, странно Вы и вправду узнали меня, мы где то встречались? — Тип не обращал на меня никакого внимания, словно это не он меня звал и продолжал жевать куски разрезанного мяса, время от времени отрывая их огромного антрекота. Рядом, лежала газета на испанском.

— Из тюрьмы Ла Сабанета убежали трое заключённых, им предстояло пройти через джунгли — начал рассказывать он отрешённым лицом смотря куда то в сторону — чтобы выйти к колумбийской границы. Дошли только трое, как ты думаешь, что стало с третьим?

— Они его съели — пошутил я

— А ты не настолько, глуп как выглядишь — сверля меня глазами — Аннабелла не только смелая девушка, она умная, вся в мать. Бедная Изабелла, так рано ушла, не увидела её взрослой. Единственный её недостаток, — подымая указательный палец вверх — это избавиться от неизбавляемого, пытаясь достичь недостижимого. Уйти от своих корней, ещё ни одному дереву не удавалось. Это те корни которые тебя кормят — постукивая указательным пальцем пр виску, дура.

— Где Аннабелла? Словно не слыша моего вопроса, Бартош пригнутся к столу и зашептал: — Под газетой лежит пистолет, возьми его и положи себе в сумку, только бери с газетой вместе, ну ты понимаешь.

— Зачем мне пистолет — пожимая плечами

— Первый раз вижу человека, который отказывается от оружия. Послушай малый, а может у тебя не все дома? С кем она связалась, эта недоношенная.

Содержимое бокала с красным вином, что стоял рядом с тарелкой Бартоша, выплеснулась ему в лицо. От неожиданности он откинулся не спинку стула, его физиономия мгновенно искривилось злобой. С соседнего столика встали двое здоровенных парней, подсели ко мне, я почувствовал как, что то кольнуло в ногу. Рядом с пахом уткнувшись внутрь бедра блеснул огромный тесак.

— Мулаб — сказал Бартош, вытирая салфеткой остатки вина с лица и костюма. Оставьте его. — Верзилы послушно встали. — А теперь убирайся отсюда, пока я не проткнул тебя, если буду нужен сам позвонишь, мой телефон теперь высветился у тебя.

Я вышел из ресторана обескураженным, проклятая встреча прошла в крайне удручающей обстановке, честно говоря для меня это было неожиданностью.

Что за ерунда получается, кому угодно может взбрести в голову назваться дядькой Аннабеллы, и что, я должен каждый раз бежать к ним на встречу как последний кретин — думал я, проклиная себя за опрометчивый поступок. Наверное, я её больше никогда её не увижу. Как бы там ни было, как бы трудно не было смириться с этой мыслью, придётся принять, её таковой как она есть, Аннабелла ушла навсегда от меня. С ней, что-то приключилось, причём страшное. Бедная женщина.

Вот непонятно, только зачем он мне предлагал пистолет. Чтобы защититься, тогда от кого, а может убить кого? Ни капли не сожалею, что плеснул вино в эту мерзкую рожу, с такими только так. Чуть почувствуют твою слабость, живьём похоронят.

За этот месяц, без Аннабеллы, я узнал о ней больше, чем за полгода совместной жизни. Может поэтому, моя любовь начинает уходить от Аннабеллы к другой женщине. А, что я знаю о Клоэ, ровным счётом тоже ничего. Неужели у меня такой слабый характер, стоило Аннабелле исчезнуть на месяц, как я привязался к другой женщине. Или ещё хуже, я буду с Клоэ и вдруг появится Аннабелла, что делать тогда?

Чтобы как то развеяться от дурных мыслей, по дороге домой я зашёл в магазин, купил бутылку недорогого вина, деньги подаренные Павлом таяли прямо на глазах, немного ветчины, хлеба, меня ждали моя любимая женщина и макароны. До дома было недалеко, поэтому я пошёл пешком. В голове всё время крутились слова Бартоша — это те корни которые тебя кормят, ну родственнички у Аннабеллы. Один только дядька, чего стоит, если конечно он ей родственник, как представился. А может зря я на него вино плеснул, пожалел я, этот старый кретин мог бы и пристрелить меня, вспоминая пистолет под газетой.

Какое то странное предчувствие гнало меня домой. Я бегом взлетел по лестничной площадке на наш этаж, входная дверь была полуоткрыта. Весь в напряжении, как натянутая струна, я зашёл. На неубранной постели сидела Аннабелла, рядом лежал пистолет и горка золотых драгоценностей которые она нервно перебирала пальцами левой руки.

— Аннабелла, солнце моё, ты наконец вернулась

— Я его убила — выговорила она и перевела взгляд на меня, с неподдельной болью в глазах. Я смотрел на неё и не верил себе, настолько у неё был опустошённый, потухший взгляд. Эти глаза которые ещё совсем недавно сводили меня с ума, своей изумительной красотой, казалось остекленели.

— Кого ты убила Аннабелла? О чём ты? — косясь на взведённый пистолет лежащий рядом с бедром в дырявом чулке на коленке. Неужели она выстрелила в Клоэ — молнией пронеслось в голове

— Маттео Паоли, я застрелила его из его же пистолета

— Кто это такой? — переводя дух — Гангстер вроде твоего дядюшки Бартоша?

— Клоэ ушла, она больше никогда не вернётся сюда — словно нераслашав моего вопроса. Я её прогнала.