Тридцать дней

— Они и были почти богами, — ответил за меня Скай. — От богов их отличало лишь то, что они были смертны. Они подарили миру ту силу, которой вы, маги успешно пользуются по сей день.

— Дар становится слабей от поколения к поколению, — ворчливо заметила Винд. — Летописи говорят, что наши предки были намного могущественней нас.

Мне было, что ответить на это замечание. Я обернулась к воздушнице и встретилась с ней взглядом. Женщине стало заметно неуютно, и она отвернула голову.

— Вайторис сдерживает развитие мира, чтобы не допустить образование новых Отражений. Нет Отражений, нет отката. Нет отката, возвратная энергия не преобразовывается в потоки магии. Вы пользуетесь тем, что попадает в Истинную Реальность после малых выплесков. Вашим предкам не ограничивали количество силы…

— Какая чушь! — громко воскликнул водник, молчавший до этого. — Неужели вы все верите в то, что нам сейчас пытаются навязать за истину?! Убийцу выдают за хранителя жизни, Темного называют Создателем! А нашу веру смешивают с грязью! — глаза водника полыхнули гневом. — Грани! Красивая и страшная сказка — приманка, на которую пытаются заманить цвет магического общества, вот что это такое. Я не верю ни единому слову! Более того…

— А тому, что говорили Фэйр, Гаст, Дайм, элдр Быстрокрылый — ты тоже не веришь, Айгет? — не скрывая насмешки, спросил Скай. — Быть может, у тебя есть объяснение происходящему?

— Происки Темного, что же еще? — картинно изломил бровь Айгет.

— То есть, леор Мендак, вы свято верите в то, что огневик может повелевать стихией воды? Кто-нибудь, — Аквей развернулся на каблуках сапог и оглядел собравшихся, — когда-нибудь слышал, или видел собственными глазами, чтобы Темный управлял водной стихией? — Совет ответил молчанием. — Или же ему подчинялась стихия воздуха? А быть может, ему подвластна земля? Его чудовища — это огонь. Его сила — огонь, его суть — огонь. И единственное, в чем можно подозревать вмешательство рыжего — это пожар в роще. Как объяснить остальное?

— И все-таки слова Айгета звучат намного правдоподобней, чем рассказ этой… женщины, — негромко пробормотала воздушница Винд.

— А я вам скажу кое-что еще, благородная лейда, — Айгет Мендак поднялся со стула и спустился с возвышения. Он с нарочитой медлительностью оглядел собравшихся магов, и развернулся в нашу со Скаем сторону. Впрочем, на меня леор не смотрел, только на Аквея, и я вспомнила слова моего водника о его противниках. Теперь мне было ясно, кого он имел в виду. — Где твоя невеста, Аквей? Где лейда Аллиерт?

Скай недоуменно приподнял брови:

— А почему тебя заботит лейда Аллиерт? Если ты спрашиваешь о моей невесте, то каков твой интерес?

— Действительно, леор Мендак, — произнесла леди Личфиелд, — странный вопрос. Какой бы ни была причина отсутствие лейды Эйволин, глава ее клана здесь, этого вполне достаточно.

— Хорошо, — склонил голову неприятный водник, — спрошу иначе. На каком основании ты унизил женщину, предназначенную тебе, отказом от женитьбы на ней? Чьи объятья ты предпочел объятьям твоей невесты? Уж не ее ли? — указующий перст уперся в меня. — Благородные леоры и лейды, я обвиняю Скайрена Аквея в предательстве! Да! — вскричал Мендак, перекрывая поднявшийся ропот. — Я обвиняю Аквея в предательстве!

Я обернулась к Скаю, но на его лице не дрогнул не единый мускул. Насколько горячился Айгет Мендак, настолько оставался спокойным Скайрен Аквей.

— Что это означает, Айгет? — нервно спросила Камилл Личфиелд, вдруг растеряв свою невозмутимость. — Скай? О чем говорит Мендак?

— Что за чушь? — поморщился один из огневиков.

— Мы хотим слышать правду!

— Аквей, почему ты молчишь? Поясни!

Но Скай лишь развел руками и указал взглядом на торжествующего водника, предлагая выслушать, что он скажет. Невольно обернулась на лейду Тей, однако провидица имела скучающий вид, и даже зевнула, прикрыв рот платочком, зажатым в пальцах. Рварн и Оэн слушали магов с любопытством, на этом выражение их эмоций заканчивалось. Заметив мой взгляд, айр почтительно склонил голову, для него, похоже, после моей речи мировоззрение не изменилось. Я улыбнулась ему, кивнула и вновь вернула внимание Мендаку.