Тридцать дней

Позади нас раздалось утробное рычание. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и с недоумением взглянула на Рварна. Вожак тригов глядел на Винд тяжелым взглядом исподлобья. Черты его еще больше загрубели, наметив начало превращения, однако триг сдерживал его, но было заметно, что он в ярости.

— Рварн, — позвала я и отрицательно покачала головой.

— Я не понимаю, — рычащим голосом ответил он. — Не понимаю, почему люди так глупы? Я видел, как на месте поселения моей стаи появилось озеро. Видел, как реки поменяли течение. Я — зверь, и я чую надвигающуюся опасность. Запах угрозы разлит в воздухе. Его ощущают все триги. Наша шерсть встает дыбом от того, что мы чувствуем. Сейчас я слышу, что звериное чутье не врет, и мне этого хватает, чтобы верить. Но я не понимаю, почему человек не может поверить, что дичь вкусна, пока не разделает и не поджарит ее? Я вижу их, — когтистый палец ткнул в двух бабочек, круживших вокруг задранного кверху любопытного носа Венна. — Вижу змея, и знаю, что они настоящие.

— Я тоже всё видел, и тоже верю, — поднялся на ноги Оэн. — А еще видел, как склон из мертвого камня покрылся зеленой травой. И как из ничего вырос сад, я тоже видел. А еще я видел, кто это сделал, и точно знаю, что боги не лгут.

— Боги, — пренебрежительно фыркнул Мендак. — Кто здесь бог, крылатый? Она, — палец водника ткнулся в меня, — проклятая убийца. Он — предатель, рожденный человеком. Я знал его с детства…

Крылья айра с шорохом распахнулись, и в ладони упали новые клинки.

— Бескрылый, ты посмел оскорбить мою богиню! Я с рождения взирал на ее застывший лик. Я знаю каждую ее черту! И видел, как она дарит жизнь! Ты, маг, можешь ли ты взрастить из мертвого семени дерево? Сделай это, и я назову тебя богом. Но если не можешь, то молчи до скончания времени, потому что ты грязный лжец! Ты обвиняешь Повелителя воды в предательстве, но предаешь здесь только ты, маг! Я верю ясноокой Ирис и всемогущему Скайрену, и все элдры поднимут за ними свои клинья. Айры встанут на борьбу с огненным демоном.

— Стаи тригов не отстанут, — Рварн взял себя в руки, и теперь стоял рядом с Оэном, горделиво выпятив грудь. — Нам не нужно жарить лань, мы и так знаем, что у нее вкусное мясо.

Кто-то усмехнулся. Я обернулась, это оказался леор Гаст.

— Порой дети природы бывают мудрей людей, даже мудрей магов.

— Или наивней и доверчивей, — буркнула лейда Винд. — Я люблю прожаренное мясо, триг. И не вижу смысла верить на слово…

От двери послышался негромкий кашель. После об пол несколько раз стукнула трость, и все головы повернулись к лейде Тей. Она накрыла набалдашник трости обеими ладонями, и поверх них уселась ярко-оранжевая бабочка с фиолетовыми крапинами. Насмешливый взгляд светло-голубых глаз прошелся по всему Совету. Затем кончик трости взмыл вверх и ткнул в упрямую воздушницу. Бабочка вспорхнула и уселась на плечо Тейды.

— Прости, милая. — улыбнулась бабочке женщина. После вернула свое внимание лейде Винд. — Исель, твое мясо скоро станет углями и станет несъедобным. Сколько тебе еще нужно доказательств? Этот змей появился в нашем замке на второй день после возвращения Ская из плена. Тому есть свидетели — служанки. После темницы, куда мой племянник отправил пленницу, Венн вернулся уже таким, она закончила его обращение. Мы все отнеслись к змею, как к непонятному созданию. Слишком увлеклись страхом перед Игнис Сиел, никто не задумался, что живое существо может оказаться голодным, пока он не сожрал стражника. Точней, попытался его проглотить, Скай спас бедолагу. Получив запрет, Венн больше никого не тронул, хоть его и продолжают опасаться. А вот это милейшее создание подарила мне Ирис. Она создала бабочку из ничего, прямо у меня на глазах. Сегодня она из вашего оружия сотворила цветы. Айр рассказывает о склоне, на котором вместо камней теперь растет трава, и я верю. Как верю и тригу, что реки изменили свое течение. Возможности моего племянника растут день ото дня. Он уже не тот, каким отправлялся год назад в поход…

— Одно мгновение! — воскликнул Мендак.

Светлые брови провидицы приподнялись вверх, на лице появилось выражение удовлетворение. Кажется, она знала, о чем скажет водник и ждала этого. Впрочем, я тоже догадывалась, о чем поведет речь Мендак. Тот сделал шаг вперед, склонился перед провидицей, чуть поморщившись от затягивающейся раны на плече, стрельнул злым взглядом в айра и, распрямившись, заговорил: