Тридцать дней

Очнулась я, когда уже все стихло. Открыла глаза и не узнала замка. Гарь, копоть, разрушения, запах паленого мяса. Только Кристалл Реальностей висел в воздухе на прежнем месте. От Орканиса тоже ничего не осталось. Там, где он умер, ныне остались лишь покореженные оплавленные перила. Плохо соображая, оглушенная я спустилась вниз по лестнице, прошлась по почерневшему замковому двору, но остановилась, зябко обняв себя за плечи. Не понимала, куда идти, что делать дальше? И как вообще выбраться из Хранилища Граней, я тоже не могла понять. Разум отказывался повиноваться. Слишком много всего…

— Живая.

Я обернулась и уставилась на огневика. Он все-таки выжил, только… Еще недавно красно-рыжие волосы окончательно покраснели, став похожими цветом на кровь. Карие глаза налились цветом спелой вишни. И я вдруг поняла. Изменение сути! Вайторис силой забрал чужую силу. Для этого нет и не может быть обоснований. Дар можно только передарить, но не украсть, ни отнять его нельзя, это преступление, которое карается утратой собственной сути! Вайторис утратил дар Созидания, преступив закон Мироздания. Он больше не творец. Но… кто же он теперь? Огляделась вокруг, вновь рассмотрев разрушения, устроенные пожарищем.

— Разрушитель, — прошептала я.

— Похоже на то, — ответила Вайторис, не сводя с меня взгляда. — Но теперь мне не обойтись без тебя, Ирис. Ты будешь жить, и будешь жить столько же, сколько и я, а я собираюсь жить вечно. Только ты ведь не будешь помогать мне, да, маленькая? Непременно решишь отомстить за всех. Можно просто подтереть тебе память, но это так ненадежно. Ты должна забыть всё раз и навсегда, а когда память исчезает? Правильно, когда умирает тело. Возродить смогу. Не обязательно быть Созидающим, чтобы вернуть жизнь в тело. Было бы только тело, а оно есть. Тьма, а идея была ведь хороша. — Он усмехнулся, ухватил меня за руку и откинул к стене, после подошел вплотную, оглядел в очередной раз: — Всё, как я люблю. Мы обязательно поладим, Ирис, уверен в этом. До встречи, моя будущая любимая.

Пальцы убийцы сдавили мне горло.

— Будь проклят… — просипела я, и жизнь, теплившаяся во мне, прервалась…

Запястье обожгло болью. Дернула руку, кто-то упал рядом, и я расслышала сипение. Тейда лежала на дне кареты, впившись пальцами себе в горло. Она задыхалась, и сквозь хрипы до меня донеслось:

— Будь… проклят… будь… проклят…

Провидица застряла в моем воспоминании. Она всё еще переживала то, что я пережила.

— Тьма, — выдохнула я и рванула дверцу кареты. — Скай! Ска-ай!

— Господин! Что с ним?

Карета остановилась, я выскочила наружу и бросилась вперед, туда, где слышны были возбужденные голоса леоров. Но еще не добежав, услышала приглушенный голос Аквея:

— Я в порядке.

— Вы упали, господин…

— Что случилось, Скай?

Я остановилась на мгновение, понимая, что мой водник тоже пережил мгновения прошлого, снова увидел всё своими глазами.

— Я видел прошлое, — словно отзываясь на мои мысли, ответил Скай.

— Скай! — выкрикнула я, привлекая внимание. — Тейда! Ей плохо!

— Тьма, — выругался водник. — Все-таки влезла…

Он вырвался из кольца своих людей, на мгновение остановился, обжег меня полубезумным взглядом и помчался к карете. Леоры последовали за ним, а я осталась стоять, пригвожденная к месту осмысливанием увиденного, благодаря провидице. Из горла вырвался хрипловатый издевательский смех. Один из магов остановился, с недоумением и настороженностью разглядывая меня, и я вцепилась в его рукав. Заглянула в лицо, толком не видя его.

— Противостояние стихий! — выкрикнула я. — Понимаешь? Всего лишь проклятое противостояние стихий!!! Он позавидовал усилению соперника и решил стать могущественней его! В этом всё дело, понимаешь?!

— Лейда Ирис, я не понимаю…