Тридцать дней

Но первый виток, первое звено, от которого начал считать Господин, было после наказания. То есть начало цепи — наказание. Значит, я неверно поняла, и изначальный виток не то мгновение, когда я вспорола себе когтем вену… Взгляд невольно остановился на человеческих ногтях. Вновь скривилась и перестала об этом думать, возвращаясь к упорядочиванию сумбура, творившегося в голове и в жизни.

Значит, то, что изменило ход событий, случилось после наказания… или во время него. Что происходило в тот момент, когда Вайторис, едва не испепелил меня? И ответ пришел сам. Пленника вынули из оков, швырнули на тюфяк и ушли, решив, что он никуда не денется. Но он делся. «Как только они ушли, сел и осмотрел себя. Следы от ожогов исчезали на глазах. Попытался встать на ноги, и это вышло», — прозвучал в моей голове голос Ская. «Чем бы ты меня не опоила…». Моя кровь усилила пленника, исцелила… усилила, поэтому понадобился лишь толчок, чтобы родовая сила откликнулась в том месте, где молчит любая магия, кроме силы Господина. Дождь. Он стал тем последним толчком… И что же у нас выходит?

А выходит…

— Бесконечный Хаос! — воскликнула я, и змей дернулся, испуганный моим вскриком.

Выходит, что толчком к смещению Граней послужило усиление Аквея. То есть я своими руками изменила существующую реальность. Сделала то, чего не должно было произойти. Изменила предопределенность событий. Что видел Вайторис? Как в одной из своих забав я убиваю пленника? Или же он просто должен был надоесть мне? Но от скуки и пресыщенности я решила сделать то, чего никогда не делать — поделиться своей кровью. Вайтор этого не предвидел, иначе не позволил бы мне посещать свою игрушку. Это было сиюминутное решение. Мое похищение стало всего лишь следствием, а не причиной. А значит, изменения ждут не только меня, но и весь мир, в котором мы живем, потому что меняется сама реальность. «Грани сместились». Естественно…

— Вайтор меня убьет, — с кривой усмешкой сообщила я змею. — Удавит своими руками.

И это не преувеличение, потому что теперь и его судьба могла измениться. Контроль над существующей реальностью был утрачен.

— Может самой из окна выпрыгнуть? Это будет даже не так больно.

Венн смотрел на меня осмысленным взором, и я отметила, что и глаза его теперь немного изменились, в них появилась легкая голубизна. Белый змей с голубыми глазами. И длина такая, что смог заглотить взрослого мужчину. Забавную сущность сотворил Аквей.

— Ты — следствие изменившейся реальности, и своим рождением обязан мне, так-то, — сказала я и ткнула пальцем в округлый нос змея.

Он фыркнул и… чихнул.

— Очень хорошо, — усмехнулась я, вытирая лицо.

Неожиданный звук заставил нас с Венном одновременно обернуться в сторону купальни. Мы переглянулись со змеем, и я поднялась на ноги, чтобы посмотреть, что там шуршит, но вдруг замерла, вспоминая, чем закончилось для меня подобное любопытство еще в черном замке. Однако Скайрен сказал, что он единственный мог обращаться водой… Впрочем, реальность меняется, и неизвестно, у кого и какой дар может проснуться теперь.

— Игнис, ты просто умница, — не без сарказма произнесла я. Затем указала на дверь купальни змею: — Проверь.

Венн величаво подполз к двери и остановился, не имея возможности открыть ее.

— Не притворяйся, — усмехнулась я. — Ты можешь пролезть и под дверью.

Он булькнул нечто невразумительное, но остался недвижен. Сердито сдвинув брови, я погрозила притворе пальцем и хотела сама открыть дверь, но сумасшедший змей вдруг угрожающе зашипел, не позволяя мне сделать это.

— Ополоумел? — возмутилась я, но попятилась. Кто его знает, что там за дверью? Возможно. Венн чувствует опасность…

Душераздирающий писк прервал мои мысли. Змей воровато оглянулся на купальню и усилил на меня запугивающее давление. Только не вышло. Я уперла кулаки в бока и насмешливо взглянула на него.

— То есть ты еще и ревнивец.

Венн издал невнятный звук, и я отвела в сторону его голову, перешагнула тело и все-таки открыла дверь купальни. Искра стремительно выскочила оттуда, запищала, несколько раз наскочив на моего стража. Змей забулькал в ответ. И чем бы этот скандал закончился еще неизвестно, но я подхватила Искру на руки и укоризненно покачала головой:

— А врал, что ничего про нее знаешь. Лжец.

— Буль.

— Отстань, — отмахнулась я.

Змей заискивающе зашаркал хвостом по полу, но я сделала вид, что не замечаю его, и уселась на кровать. Крыса, выпущенная мною из рук, забегала кругами по кровати, то заскакивая мне на колени и пища без умолку, то вновь начинала носиться, очень эмоционально что-то рассказывая мне. Венн терся башкой о мои ноги, булькал и пытался поймать взгляд. Наконец, Искра угомонилась, придавленная моей ладонью к постели, пискнула в последний раз и затихла, а снова вернулась к своим размышлениям.