Тридцать дней

Набегавшись, Аквей и Рварн сделали передышку, возобновив кружение. Скай уже откровенно выделывал незамысловатые па, больше похожие на танец простолюдинов. Он по-прежнему не нападал, но его действия доводили трига до бешенства. И если именно этого добивался водник, то наступало время воспользоваться плодами своих танцев и расшаркиваний. Я уселась на землю, Венн уместил голову у меня на коленях и млел от того, что я почесывала ему макушку. Мне хотелось спросить, что леор Аквей намерен делать дальше, но я продолжала хранить молчание. Не вмешивалась и старуха. Она сплела пальцы на груди и что-то бормотала себе под нос, кажется, страдала, но на это мне было глубоко наплевать.

Водник продолжал забавляться и бесить трига. Он уже пару раз крутанулся на пятках, похлопал в ладоши, Рварн нервно рыкнул оба раза, метнувшись в сторону, но Аквей не спешил пропадать. Наконец, крутанулся в третий раз, хлопнул и исчез в траве. Вожак тригов стремительно обернулся назад, ожидая увидеть там Ская, но водник поднялся там же, где исчез, шлепнул ладонью по лохматой спине, и как только Рварн обернулся, нанес ему удар локтем в могучую челюсть. Триг покачнулся, но устоял. Он заревел, махнул одной лапой, второй, разорвав грудь Аквея. Вода полетела брызгами в стороны, Скай склонился, закрывая ладонями раны. А когда зверь издал торжествующий рык, распрямился и издевательски осклабился.

— А я живой, — жизнерадостно сообщил Скай и снова ударил трига в челюсть.

Снова когти полоснули по воднику, но в этот раз Аквей даже не стал разыгрывать представление. Я смотрела вместе со всеми, как мгновенно затянулись раны, и Скайрен, отступив от Рварна, произнес уже без тени улыбки:

— Хочешь добраться до меня, меня личину. Иначе я загоняю тебя до того, что ты упадешь под ноги своей стае.

— Ты хочешь бесчестной драки, человек из воды! — выкрикнула знахарка. — Рварн ранен, и в человеческой личине будет слаб!

— Я исцелю его раны, — ответил Скай. — Я могу отступить, но тогда он должен признать, что отказывается от самки.

— Моя добыча! — прорычал Рварн.

— Меняй обличье, — потребовал водник.

Но твердолобый триг опять бросился на Аквея. Тот развел руками, вздохнул и пролился на землю. Он возник в другом конце круга, приложил ладонь к губам и издевательски завыл. Рварн обернулся, бросился к нему, но Скай вновь исчез, чтобы вновь появится на расстоянии от трига.

— Блохастый, потерял? — насмешливо спросил водник.

Ответом ему был разъяренный рык.

— Я здесь, — крикнул Аквей, снова сменив местоположение. — Или здесь… А может здесь.

Он снова и снова исчезал и появлялся, то в стороне от трига, то за его спиной, и тогда следовали пинок или затрещина. Но стоило вожаку обернуться, когда водник опять утекал у него сквозь пальцы (Рварн пытался несколько раз так поймать скользкого противника).

— Не устал выглядеть дураком на глазах стаи? — скучающим тоном спросил Скай.

И вновь в ответ лишь рев и новая попытка нанести удар.

— Меня обличье, триг… Меняй обличье… Меняй…

Скай уже даже не ожидал, пока Рварн подберется к нему. От его мельтешения не выдержал кто-то из тригов, зарычал и ударил кулаками по земле. Признаться, и у меня уже рябило в глазах.

— Меняй… Меняй… Хочешь добраться до меня, меняй…

Рварн упал на колени посреди круга, замотал головой, продолжая реветь раненным зверем. Затем уперся кулаками в землю и прорычал:

— Согласен!

— Ты применяешь манию! — закричала сварливым голосом старуха. — Это нечестный поединок!

— Да замолчи ты, карга, — раздраженно ответила я. — Если бы он применял магию, твой сынок бы уже стал ковриком под ноги у ложа.

— Ты-ы-ы, — она нацелила на меня палец.

— Откушу, — пообещала я и клацнула зубами. — Затем оторву голову и надену на палку, будешь пугалом на чьем-нибудь поле. Тебе там самое место.

Знахарка вскрикнула, закрыла рот и скрылась за спинами тригами. Устало зевнув, я снова посмотрела в круг. Венн подтолкнул меня под локоть, напомнив, что я забыла о своей святой обязанности.

— Вымогатель без стыда и совести, — обозвала я его, продолжив гладить наглого змея.

Триг всё еще стоял на коленях. Он откинулся назад, раскинул лапы в сторону и снова рычал, но теперь из-за смены личины. Так ли это было всегда, или сейчас давали себя знать усталость и раны, но я и без своего пока утраченного дара чувствовала его боль. На мгновение прикусила губу, жадно вглядываясь в Рварна и ловя его страдания, но вскоре скривилась и ощутила приступ тошноты, а не удовольствия. За чужой болью оказалось наблюдать неприятно. Более того. Мне вдруг стало его жаль трига. Я уже хотела попросить Аквея, чтобы он облегчил страдания оборотня, но округлила глаза и зажала рот ладонью, отчаянно мотнув головой. Вроде приступ человеколюбия немного поутих. Жуть какая!