Тридцать лет без чудес (СИ)

Солнечный свет едва пробивался через тяжелые занавески на единственном окне. Маленькая комната была похожа на темницу. В густом воздухе неподвижно висел запах сырости и медикаментов. Коробочки и пузырьки с лекарствами занимали всю поверхность низкого столика возле кровати. Зеркальную дверцу облупленного старого шкафа покрывал толстый слой пыли. И никаких чудес. Просто комната больного, одинокого старика.

Реева уложили в кровать. Таня открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.

- Как вы себя чувствуете? - она подошла к кровати, - может вызвать скорую?

Старик глубоко дышал, прикрыв веки. Он пошевелил пересохшими губами, открыл глаза. Невидящим взглядом прошелся по комнате, не останавливаясь на чем-то конкретном. Попытался приподнять голову, но, вскоре, обессилев, снова уронил ее на подушку. Артем подошел ближе и присел на корточки возле кровати. Реев вздрогнул и повернулся к нему. Напрягшись, он смотрел на Артема, как-будто видел впервые. Через несколько секунд старик выдохнул и хриплым голосом произнес:

- Вы мне можете не верить, - он закрыл глаза и откашлялся, - но я скажу. То была не моя вина. Мне была дана сила, но я не испачкал рук, я устоял... Эти тридцать восемь...их крови нет на мне. Я мог бы, - его голос дрогнул, - мог бы...но не стал.

- Что это значит? - спросил Артем, - кто тогда, если не Вы? Зачем тогда придумывать глупую историю и разносить по всей стране?

Реев замотал головой:

- Ты сейчас не сможешь понять, что тогда было. Мне нельзя говорить об этом, но...пропади оно все пропадом. Не думай, что все было враньем, я бы смог. Я могу все, что только можешь придумать. Только я не стал. Тогда я этого не делал.

Артем тыльной стороной ладони прикоснулся ко лбу старика. Он поднял глаза на Таню:

- У него, кажется, жар - он бредит.

Реев скрюченными пальцами схватил Артема за руку, посмотрел на него сердито и, повысив голос, сказал:

- Там была не наша армия. Ее не должно было быть. Был скандал. Границу никто не контролировал, пришли солдаты с чужой земли. Наши правители не могли ничего, но никто не хотел ударять в грязь лицом и признавать, что на их территории наводила порядок чужая армия.

- Но зачем придумывать такую нелепую историю? Почему нельзя было сказать, что банды ликвидировали наши военные?

Реев внезапно хрипло засмеялся. Смех перешел в кашель:

- Так это и были они, - сказал он, прочистив горло.

- Вы же только что сказали, что это были другие. - не понял Артем.

- Да нет же, та банда, которая всех грабила - это и были наши военные. Время было тяжелое, смутное. Вот почему никто не хотел огласки, дело пахло военным конфликтом.

- И кому же в голову пришло назначить вас козлом отпущения?

Реев улыбался:

- Никто не верит мне... и тогда, и сейчас. Меня называли юродивым. А мне-то что? Я ведь в мгновение мог их всех заставить замолчать. Да только неправильно бы это было. А потом, когда все произошло - кто-то предложил сказать, что это все я сделал. Нашелся какой-то репортер, которому идея понравилась, и так это дальше закрутили и раструбили где только можно.

Реев закрыл глаза, его бил озноб. Внезапно потухшим голосом он прошептал:

- Холодно, закройте окно.

Таня укрыла старика одеялом. Артем подошел к окну и притворил раму. Он чувствовал как легкий холодок, зародившись где-то внутри, прошелся по всему телу, как от предвкушения долгожданной встречи. Сейчас он задаст вопрос, ответ на который ему давно уже известен. Чувство предстоящего триумфа переполняло и заставляло сердце биться сильнее.

- То была мистификация, - сказал Артем, - но вы говорили, что вам дана сила. А вы когда-нибудь вообще использовали эту силу?

Старик помотал головой:

- Я знаю, что я могу очень многое, но я никогда не использовал свои возможности. Никогда в своей жизни.

Артем улыбнулся и подмигнул Тане. Так и есть! Сумасшедший.

- Откуда же Вы знаете, что способны на чудо, если даже никогда не пытались попробовать? - снова обратился он к старику.

- Просто знаю. Не хочешь - не верь. Так же как ты знаешь, что можешь ходить и не падать.

- Но я-то делал это много раз.

Реев, насупившись, молчал, уставившись в потолок. Когда он снова заговорил, его голос звучал уже не так уверенно:

- Я никому не говорил, что дар мне передала мать. Да, его можно передать, но только один раз. Когда ты это делаешь - у тебя самого ничего не остается. Хоть это было давно, но то чувство я помню очень хорошо. Это тяжело объяснить, но это было так..., - он смотрел то на Артема, то на Таню, будто искал поддержки, - это было настоящим чудом. Я словно открыл глаза в первый раз. Ведь не может быть, чтобы это было фальшивкой? - старик словно умолял, - Ведь не может?

- Неужели никогда не было соблазна воспользоваться своей силой и проверить? - спросил Артем, - сделать что-то хорошее? Столько всего неправильного в окружающем мире. Неужели никогда не хотелось что-то изменить?

Реев натянул одеяло на подбородок. Его глаза стали влажными: