Тридцать лет под землей

Проникнув в один довольно обычный грот, я сделал наблюдение, погрузившее меня в глубокое размышление. Я только что окольцевал летучую мышь и записывал матрикул кольца в свою книжку. Записал также название грота, чтобы оно стояло на своем порядковом месте в моих картотеках, и посмотрел на предыдущую страницу, где фигурировало название и номер самого последнего посещенного грота. Оказалось, что последний грот записан под номером 999. Итак, та пещера, в которой я находился, была т.ы.с.я.ч.н.о.й.

По чистейшей случайности этот грот, расположенный в ущельях реки Сав вблизи деревни Леспюг (Верхняя Гаронна), находится в расстоянии меньше километра птичьим полетом от грота Бакуран, куда я спускался 48 лет назад, то есть в 1902 г., и который был моим самым первым гротом.

Итак, грот Гарпунов (названный так графом де Сен-Пьерр, ведшим там около 1920 г. успешные раскопки), где я тогда был, оказался моим тысячным гротом.

Совершенно не склоняясь к фетишизму цифр и к культу «рекорда», я не мог не вернуться мысленно назад и не постараться представить себе, чем были для нас все эти пещеры, пропасти и подземные реки. Я бы хотел в этот момент иметь перед глазами полный список этой тысячи подземелий, чтобы медленно его прочесть и вспомнить каждое из них в отдельности.

И в тот вечер в тиши кабинета я составил такой список. Ни одно название не выпало из памяти, каждое из них вызывало в воображении пейзаж, сцену, обстановку, какой-нибудь случай, множество воспоминаний…

Невольно мне пришел в голову вопрос, заданный мне однажды каким-то журналистом. Он хотел знать, сколько часов я провел под землей, как летчик, который знает и может сказать, сколько часов он провел в воздухе. Он также хотел, чтобы я подсчитал, сколько километров я прошел под землей в подземных лабиринтах; на сколько метров поднялся и спустился по веревочным лестницам и какое в общем расстояние прополз! Я абсолютно отказываюсь и теперь назвать какие-нибудь, хотя бы приблизительные цифры; могу только сказать, что из тысячи пещер некоторые я посещал по многу раз, постоянно возвращаясь в них, иногда для удовольствия, иногда для наблюдений и для самых разнообразных записей.

Это значительно увеличивает сверх тысячи число подземных посещений. Тщательные пометки в записных книжках могли бы уточнить эту цифру. Но зачем и для чего вдаваться в никому не нужные подсчеты?

Короче говоря, этот памятный день посещения моей тысячной пещеры, несмотря ни на что, заслужил быть особо отмеченным «белым камнем» или в данном случае белым сталактитом. Но такого случая не представлялось, так как в гроте Гарпунов (названном так графом де Сен-Пьерр по найденным в пещере мадленским гарпунам из рога северного оленя) нет ни одной конкреции. Ирония случая!

В 1950 г. я нашел в другой пиренейской пещере два гигантских кристалла величиной с большую тарелку, похожих на самые прозрачные кристаллы горного хрусталя, но гексагональной формы. Однако несмотря на большой опыт и все те бесконечные предосторожности, которые я сумел бы принять, чтобы упаковать и вынести из пещеры один из кристаллов, мне оставалось только восторгаться и сфотографировать их на месте. Это были кристаллы льда, обнаруженные на высоте почти 3000 метров в ледяном гроте Марборе.

Эти кристаллы замерзшей воды, вероятно, очень древние (была даже высказана гипотеза, что это ископаемый лед), обладали настолько поразительной и загадочной структурой, что один английский гляциолог, увидев их на фотографии, предложил снабдить меня ящиком-термосом нужных размеров, чтобы доставить ему один из этих кристаллов; сам он имел в виду хранить и наблюдать его в холодильнике. Признаюсь, у меня не хватило решимости взять на себя такую перевозку, обреченную, по-моему, на неудачу. Вот один образец кристаллизации, которого никогда не будет в моей коллекции. В той же самой замерзшей пещере я вместе с моими дочерьми Мод и Жильбертой сделал еще одно чрезвычайно редкое открытие; нашел месторождение асбеста.

Итак, из года в год коллекция росла, обогащалась, образуя собрание, всеми признанное единственным в своем роде, выставленное в подходящем месте, где царит напоминающий пещеру полумрак… Там 20 витрин, похожих на ящики аквариумов, покрывают стены, голые, как стены гротов. Внутри ящики матово-черные, а скрытые неоновые трубки бросают яркий свет, выявляя всю незапятнанную белизну и нежные тона окрашенных образцов. Ансамбль производит чарующее впечатление, но перечислять и описывать содержание витрин было бы неблагодарным делом. Нельзя описать неописуемое, и всякое описание только бы принизило и оболгало действительность. Ведь не описывают огни фейерверка и выставку драгоценных камней!