Тридцать один. Часть I. Ученик

– Не может ему быть сто пятьдесят лет, он даже не маг, – не согласился Евлампий.

– Может, оно и так, – неуверенно проговорил я.

Евлампий хотел что-то добавить, чтобы окончательно меня убедить, но раздался истерический крик феи. Пришлось вскочить и лезть на палубу. Мало ли что.

Я раньше не задумывался, почему родина летучих обезьян называется Изумрудным островом.

Корабль висел среди звёздного неба. Нас окружала бесконечная, неживая чернота. Прямо по курсу сверкал огромный изумрудный шар. Переливался всеми оттенками зеленого. Сфера дрожала, и цвета перетекали из одного в другой, смешиваясь со слоями воды.

– Потрясающе, – зачарованно выдохнул голем.

– Полный вперёд! – прокричал Оливье с мостика.

Фея выглянула из дверей камбуза и, тоненько взвизгнув, спряталась.

Корабль разгонялся, держась шара. Зашипели раздувающиеся паруса. Скрипнули натянувшиеся канаты. Мелькнули блестящие россыпи тёмных небес, и изумрудный шар надвинулся, вытеснив тьму со сверкающими звёздами.

Я вцепился в фок-мачту, с обреченностью уставившись на Изумрудный остров. Зелёная гладь неотвратимо надвигалась, не такая твёрдая, как издали, а лёгкая, невесомая, как болотный туман. Под слоем малахита блеснул тёплый свет. Я не верил глазам.

– Право руля! – гаркнул дядя так громко, что я подпрыгнул от неожиданности.

Шхуна накренилась вправо и, задрожав, стала опрокидываться.

Я обхватил мачту руками и ногами. Хотел закрыть глаза, но не смог. Если не увижу, потом буду всю жизнь жалеть.

Даже болтливый голем молчал. Из открытого рта доносился лишь сиплый свист.

Корабль перевернулся, и мы мчались к малахитовой сфере палубой. Уже стало ясно, что зелень, всего лишь обыкновенная вода. Изумрудной она казалась только издалека. Клочья тумана разметало в стороны. Я весь сжался, и грот-мачта воткнулась в водяную гладь. Услышав всплеск, я зажмурился в ожидании удара. Съежился, веря, что меня прижмет к палубе, но после слабого шлепка, начал тонуть. Когда в губы ударила солёная волна, я с перепугу чуть не отпустил руки. Слава предкам, мы мгновенно потопли, и вода схлынула. Услышав, как она водопадом сливается через борт, я открыл глаза. Осмотрел себя. Вроде цел, даже одежда не намокла.

– О таком я и не слышал, – очумело выдавил голем, выдув струйку воды, закрыл рот.

– Я тоже.

Пересилив страх, я подполз к борту и заглянул. Там плескались зелёные волны, сквозь которые просвечивали звезды. Отскочив к мачте, я обнял её с новой силой.

– Посмотри вверх, – дрожащим голосом выговорил Евлампий.

Я поднял голову. В небесах, выгнувшись в нашу сторону, висела земля. Всего метрах в восьмистах. Дремучие леса обступали горы. Реки, бурля несли воды к синему глазу озера. Да и как они могли не бурлить, вверх ногами то. Стая птиц, потревоженная повозкой, вспорхнула и падала на нас. Я чуть не узнал у Оливье, что можно из них приготовить, но меня перебил голем.

– Кверхудном, – очаровано выдал он.

Я не стал спорить. Кверху, так кверху. Повозка выползла из предлеска на дорогу. Ума не приложу, как она держалась кверху дном. Потом Евлампия расспрошу. За ней выкатилась ещё одна и ещё. Вся вереница медленно ехала, хоть и висела над моей головой, к воротам замка.

– Перекувыркано, – протянул голем.

Я кивнул, ещё как перекувыркано. Крепостная стена с остроконечными башнями цеплялась за гору, чтобы не соскользнуть на нас. Между бойниц прохаживались стражники в доспехах с яркими зелёными плюмажами. А к опущенному мосту в крепость стекались повозки и кареты, уже запрудив весь двор перед замком.

– Прибыли, суши шлюп! – гаркнул, незаметно подошедший дядя и хлопнул меня по плечу.

Но я не отрывался от висящего над головой мира.

– Чего замер, как левиафан перед прыжком? – рявкнул Оливье. – Шнырь на кухню! Хватай книгу рецептов и собирай всё для торта. Забудешь чего, шкуру спущу. Усёк, крысёныш?

– Да, учитель, – доложил я, но мачту из рук не выпустил.

Никак не пойму, где верх и низ. Боюсь пальцы разжать.

– Заморыш! – ласково позвал Оливье. – Пытаешься меня разозлить?

Я отчаянно замотал головой.

– Тогда пулей на камбуз!

Я неуверенно оторвался от мачты и, не глядя вверх, шагнул.

– Дядя ведь не падает, – бормотал я, семеня на кухню.

– Будем надеяться, – подбодрил севшим голосом Евлампий.

Я заморгал. Примерещилось, что голем побледнел. То есть его камни посветлели. Только так не бывает! Наверно, из-за зелёного света кажется. Волшебные булыжники масть не меняют!

Открыв дверь, я вошёл на камбуз. Всё на местах! Побитые тарелки не лежали на потолке. Столы не болтались вверх ногами. Я немного успокоился.

В углу, у мусорного ведра, сидела фея с белым обескровленным лицом и растрёпанными волосами. Сжавшись, она положила голову на подтянутые к подбородку колени.

– Всё будет хорошо, – пообещал я, глядя на несчастную Люсю.

Она не ответила. Только покачивалась, обхватив ноги. Так даже лучше. Ей пока не стоит выходить.

Я взял с полки книгу рецептов и погладил корешок.

– Здравствуй, милая, – ласково сказал я.

На обложке проступила улыбающаяся мордочка.

– Открой, пожалуйста, рецепт грандиозного праздничного торта.