Тридцать пять сантиметров (версия 2.0) (СИ)

От возмущения, стыда и злости у неё спёрло дыхание. И ей впервые стало так страшно. По-настоящему страшно. Над ней вот-вот собирались надругаться, а она лежала как рыба, в рот воды набравшая.

Почему Ран так далеко заходил в своей шутке?

На её глазах стали наворачиваться слёзы, а коленки задрожали. Мерзкий липкий пот пропитал пижаму на спине насквозь. Она чувствовала, как та противно липла к телу.

А если он не шутил?

Все силы будто выкачали из тела, и Эрика совсем не могла сопротивляться – только дрожала и старалась не заплакать. Куда-то исчез весь её запал биться до последнего, кусаться и пытаться выцарапать ему глаза. Совсем ничего не осталось. Руки и ноги словно сковало неподъемными кандалами страха.

Приподняв голову, Ран заглянул ей в лицо. Его глаза полнились усмешкой, и лишь на короткий миг показалось, что проскочила искра раскаянья.

— Слабачка, — хмыкнув, он отпустил её. А когда вылез из-под одеяла и встал с кровати, перед глазами Эрики скользнули его голые ягодицы, но сил возмущаться она в себе не нашла – все уходили на то, чтобы побороть рвущиеся на свет всхлипы.

И как только Ран вышел из комнаты, по щекам покатились горячие слёзы. Она резко перевернулась, утыкаясь лицом в подушку, и закричала. Самое худшие из того, что можно пережить – это момент беспомощности, точнее осознания своей неспособности как-то помешать насилию над собственным телом. Худшее из чувств.

========== Ещё один шанс… ==========

Сколько времени прошло? Она не знала. От литров пролитых слёз жутко разболелась голова, и, сама того не заметив, Эрика уснула. А когда проснулась, за окном стояла всё та же мерзопакостная погода: дождь мелко моросил, а по гладким дорогам струились сотни мелких ручейков. Дурацкие осадки чуть ослабевали в своём напоре, а потом снова лили как из ведра. В такую погоду и собаку не выгонишь из дома.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в комнате одна, Эрика встала с кровати и направилась к шкафу. Пока она переодевалась, всё думала, стоило ли ей давать второй шанс Рану? Закрыть глаза на сексуальное домогательство и попытаться мирно урегулировать конфликт? По её скромному мнению, горбатого только могила в силах исправить, но она всё же решила с ним хотя бы попробовать поговорить.

Вышла из своей комнаты Эрика только во втором часу дня и сразу же наткнулась на виновника её плохого настроения и опухших глаз. На кухне, попивая кофе и давясь подгоревшей яичницей, сидел Ран в одних чёрных боксерах. Он, на секунду оторвав взгляд от дисплея телефона, посмотрел на неё с постной физиономией и снова уткнулся в игрушку. Ничего нового. Земля всё ещё продолжала вращаться вокруг Солнца.

Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь лишнего внимания, Эрика сделала себе завтрак на скорую руку: ловко взбила вилкой до скудной пены яйца с молоком, в то время как на сковородке поджаривалась ветчина, а затем к покрасневшим ломтикам с сочной корочкой влила подсоленную смесь будущего омлета — посудина недовольно зашипела, но и тут же притихла.

Она села напротив брата, думая лишь о не хватающем блюду укропе, о чудесном запахе травянистой свежести. Но, стоило вскинуть взгляд от тарелки, как она заметила, с каким пристальным вниманием за ней наблюдал Ран. Даже мобильный телефон отложил, до того усердно сверлил тёмно-карими глазами, а во взгляде сквозило высокомерие вперемешку с явными садистками наклонностями. Да уж. Будет он раскаиваться – скорее, она второго пришествия дождалась бы.

— Есть желание поговорить? — спокойно спросила Эрика, отламывая вилкой кусок омлета.

— Смотря о чём, — усмехнулся Ран.

Она не могла не обращать внимания на каждый его вздох, спонтанное движение пальцев — ничего не ускользало от внимания. И со временем это начинало нервировать. Так пристально следить за кем-то было не в духе Эрики, уважающей личное пространство каждого. Вот только страх расслабленной удавкой все ещё висел у неё шее, грозясь в любой миг снова затянуть свою петлю, и не на секунду не позволял ослабить бдительность.

— Может, о твоих дурацких шуточках и границах дозволенного?

— Какая скучная тема для разговора. Я пас.

— Моего желания на нас двоих хватит, — отрезала Эрика. — Предлагаю установить правила в наших взаимоотношениях и совместном проживании. Можно что-то вроде договора составить.

— Хочешь мне попозировать?

Вот как, спрашивается, вести беседу с этим уникумом? Его спрашиваешь: сколько время? А он тебе — апельсин. Крайне продуктивный диалог выходил. Зазря она понадеялась на понимание, стоило смириться с его придурковатостью, собрать вещи и свалить.

Закинув в рот кусочек нежного омлета, Эрика с наслаждением его пережевала — сегодня завтрак получился на редкость удачным: хорошее сочетание соли и молока в идеальной пропорции к яйцам. Даже обычно невкусная куриная ветчина таяла во рту вместе с омлетом.

— Сам себе позируй, — буркнула она, заметив, что он неотрывно продолжал на неё пялиться.