Тридцать седьмое полнолуние

Ник отвернулся, разглядывая корешки книг. Юридические справочники, «Конституционное право», «Уголовно-процессуальный кодекс» и «Уголовно-исполнительный», иностранные словари, «Комментарии к Закону о регистрации и контроле», сборник каких-то нормативов – не прочитать отсюда мелкий шрифт.

– Нет. Я сказал, не сейчас. Ты же помнишь, первый этап рассчитан на две недели.

Ник перевел взгляд на стены, увешанные фотографиями. Вот дед совсем молодой, с лейтенантскими погонами. Вот постарше, майором, на трофейном мотоцикле. Карточки пожелтели от времени. А эта, отпечатанная на большом плотном листе, сохранилась хорошо: девушка в светлом платье и с крохотной фатой, ее обнимает за плечи военный – Кристина и Георг. Рядом дагерротипы: дамы в изысканных туалетах, господа в сюртуках и мундирах, дети в смешных платьицах, не разобрать, где мальчики, а где девочки.

– Держи меня в курсе. Я хочу знать о малейшем изменении маршрута.

Георг в штатском, с какими-то чиновниками. Георг в мундире, почтительно поддерживает под локоть короля. Георг с кем-то из сенатских, у того через грудь голубая лента с вензелями. Георг в группе молодых военных. Георг ведет занятие, его слушают парни в камуфляжной форме. Георг на фоне автомобиля с эмблемой УРКа, рядом двое мужчин.

– Хорошо, – недовольно произнес дед. – Мы еще поговорим об этом. Нет, приезжай на Бастионную. После одиннадцати.

Ник задумался, припоминая. Ах да, на Бастионной набережной дворец Ледашевских, резиденция Городского совета.

Положив трубку, дед некоторое время смотрел в окно, потом повернулся к Нику.

– Так вот, об удачниках. Жил-был молодой человек. Учиться не хотел, работать – тоже.

Ник улыбнулся.

– Да, начало банальное. Продолжение интереснее. Зарабатывал наш герой тем, что катался в поездах и играл с попутчиками в «дупль». Конечно, на деньги, и, конечно, выигрывал. Отследить всех его партнеров не удалось, но из установленных двадцать процентов погибли, остальные – тяжело переболели, попали в аварию или поскользнулись на банановой кожуре. Некоторые остались инвалидами. УРК доказал наличие не идентифицируемого визуально проклятия. Но вот доказать, что носитель знал о нем, не смогли. Потому деяние было квалифицировано как непредумышленное и в рамках Уголовного кодекса не наказуемое. Пошел наш удачник в гражданскую резервацию, где его будут кормить, поить, одевать и развлекать. И все это на деньги налогоплательщиков. То есть родных и близких пострадавших по его вине.

– А потом он сбежит, – вспомнил Ник выступление деда.

– Вероятнее всего. Погибнут люди, и тогда – только тогда! – вступит в действие Уголовный кодекс. А согласно ему, по косвенно опасному проклятию вменяется мягкая статья. Считается, что у жертвы был шанс, во-первых. А во-вторых, практически недоказуемо: погиб человек исключительно и только из-за проклятия или ему на роду было написано, что кирпич на голову упадет. Удачника просто переведут в тюремную резервацию.

– И что вы предлагаете? – Ник кивнул на черновик статьи.

– Для начала пересмотреть Уголовный кодекс. Ужесточить наказание по косвенно опасным. И – ограничить презумпцию невиновности.

Дед произнес это так просто, точно предлагал сыграть партию в шахматы.

– Если тебя интересует моя работа, могу подобрать кое-какие материалы.

Ник кивнул.

– Да, спасибо, я бы посмотрел.

– Хорошо. А сейчас переодевайся и спускайся в столовую, в кои веки пообедаем вместе.

– Только один вопрос. Почему вы ушли из партии?

Дед хмыкнул, разглядывая Ника из-под кустистых бровей.

– Ты имеешь в виду «За права человека»? Откуда узнал?

– В газете прочитал. Случайно листал подшивки.

– Так скажем, я понимал, что те методы, которые предлагало руководство, рано или поздно дискредитируют идею и все закончится тем, чем закончилось. Эта партия была способна раскачать систему, но не разрушить ее.

– Значит, вас не устраивали только методы, – уточнил Ник. – С практической точки зрения.

– Совершенно верно. Видишь ли, чтобы разрушить систему, необходимо выдернуть краеугольный камень.

Георг умел тянуть паузу. Ник понимал, что дед будет разочарован, если он не спросит. Но спрашивать не хотелось.

– И что же является краеугольным камнем? – все-таки произнес он.

– Мне кажется, у тебя достаточно информации, чтобы понять это самому. А нет, так почерпнешь ее в тех материалах, которые я дам. Ну, пошли обедать. А потом я покажу кое-что интересное.

Выходя, Ник задержался возле фотографий. Мужчина, что стоял рядом со служебной машиной, смотрел прямо в объектив.

– Это же отец?

– Да. Уже после свадьбы с Мариной. Я тогда тесно сотрудничал с УРКом. Помнишь, говорил, мы работали вместе?

Дед подтолкнул в спину.

– Так я тебя жду в столовой. Поторопись.

Дверь пряталась среди тех, что вели в кладовые. Когда дед открыл деревянную створку, за ней оказалась еще одна, железная, с цифровым замком.

– Эта часть подвала обособлена, когда-то здесь располагались винные склады.