Тридцать три несчастья и немного везения

Удивительное дело, но сейчас глухое раздражение на супруга, которое постоянно мучило меня, почти улеглось. А на смену ему пришло новое чувство, более всего напоминающее раскаяние.

— Не буду мешаться под ногами, — не оборачиваясь, кинул Дариан. — К тому же, как я понял из слов достопочтенного виера Норберга, мне надлежит держаться как можно дальше от тебя. Во избежание, так сказать, всяких неприятных неожиданностей. Вот и постараюсь следовать его рекомендациям.

Я хотела было еще что-то сказать. Даже открыла рот и попыталась подняться из кресла. Глаза почему-то обожгли непрошенные слезы. Я перехватила предупреждающий взгляд Норберга. Тот едва заметно покачал головой, и мне пришлось послушно опуститься обратно.

Наверное, Дариан все-таки ожидал, что я верну его. По крайней мере, на пороге гостиной он почти остановился, хотя на меня по-прежнему не глядел. Однако, осознав, что я ничего не скажу ему, почти выбежал прочь.

Я тяжело вздохнула. Меня сейчас раздирали совершенно противоположные эмоции. С одной стороны, хотелось броситься за Дарианом и попросить у него прощения. А с другой… С другой, как ни печально это осознавать, мне словно бы стало легче дышать после его ухода.

— Не переживайте, — с сочувствием сказал Норберг. — Он вернется. Обязательно вернется.

— Вы уверены в этом? — тоскливо протянула я, глядя на закрывшуюся дверь.

— Никогда и ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. — Норберг пожал плечами. — Алекса, а вдруг через мгновение на вашего супруга упадет кирпич, а я вам тут наобещал с три короба?

Я вздрогнула и с нескрываемой опаской посмотрела на менталиста. Уж не намекает ли он на то, что вздумал расправиться с моим супругом? Но в голосе Норберга не было и намека на угрозу. Он просто констатировал факт.

— Я хочу сказать, что, если не произойдет ничего непоправимого, ваш супруг обязательно вернется к вам, — пояснил маг, перехватив мой взгляд. — Если, конечно, по-настоящему любит.

Если! Я горько усмехнулась. Да, воистину Норберг не был бы Норбергом, если бы не добавил в последнюю фразу чуточку скрытого яда.

— Ну а теперь — к делу, — продолжил он намного серьезнее. — Чем быстрее мы выясним, кто стоит за этими нападениями, тем быстрее ваша жизнь вернется в обычное русло, чего вы, насколько я понимаю, желаете всем сердцем.

— А что взамен? — уныло вопросила я. — Что вы потребуете за вашу помощь?

— Ничего, невыполнимого для вас!

И Норберг в широкой ослепительной улыбке показал все свои белоснежные зубы.

А мне было совсем не до веселья. Ох, ну и в ситуацию же я угодила! Как бы в итоге не пришлось стать одной из верных «ворон» Норберга. Но с другой стороны — на чаше весов моя жизнь!

Был ранний вечер, но февраль, пожалуй, один из самых темных месяцев в Хельоне. Порой солнца не видно неделями, поскольку оно не в силах пробиться через плотные снеговые тучи. Вот и теперь за окнами вновь мело, холодное белое крошево укутывало деревья и улицы города в теплые одежды.

Я невольно передернула плечами и задвинула занавески, чтобы вид ненастья не отвлекал меня. Что скрывать, я никогда не любила зиму, и особенно метели. Казалось, что бесконечные снегопады способны стереть всю мою прошлую жизнь и заставить все начать заново. Так легко заблудиться в буране, не узнать знакомых мест и так тяжело найти дорогу домой, где тебе всегда рады и всегда ждут.

— Придется начинать без Фелана, — проговорил в этот момент за моей спиной Норберг, что заставило меня вынырнуть из философских рассуждений.

Мы сейчас расположились в моей мастерской, которая находилась на достаточном расстоянии от дома. Нет, это была не моя идея, и, говоря откровенно, она мне не нравилась. Как бы Дариан не взбесился пуще прежнего, узнав, что я уединилась тут с Норбергом. Он ведь прекрасно знает, как последний относится ко мне, полагаю, даже догадывается о том, что менталист пытался меня соблазнить. В доме мне было бы намного спокойнее. Мало кто способен заняться развратом, если в комнату в любой момент может заглянуть тот же Гисберт. А тут… Установи сигнальные чары на дорожке, ведущей от дома к мастерской, и делай, что хочешь. Все равно успеешь привести себя в порядок.

Но, увы, Норберг остался глух к моей просьбе расположиться для беседы в гостиной. По его словам мы бы не смогли там нормально поговорить. Мол, языки у слуг часто бывают длинными. Нет, он не обвинял, конечно, Гисберта и Сесилию в том, что они могли снабжать злоумышленников информацией, поскольку заглядывал в их мысли. По крайней мере, сознательно — не могли. Но, вполне возможно, они сделали это случайно. Опытный преступник без особых проблем способен разговорить кого угодно. А там и не заметишь, как сам о себе без малейшего принуждения выложишь все великие тайны.

В общем, так или иначе, но мы оказались здесь. И теперь я нервничала, то и дело выглядывая в окно — не спешит ли к мастерской разъяренный Дариан, решивший, что я тут развлекаюсь с менталистом.

— А где ваш брат? — поинтересовалась, когда до меня дошел смысл последней фразы.