Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Отлично придумано, – послышался ответ Эсме. – Завтракать al fresco сейчас очень модно.

– А что это значит? – спросил Олаф.

– Разумеется, это значит «на природе», – объяснила Эсме. – Модно есть на открытом воздухе.

– Я и сам это знал, – буркнул Олаф. – Просто решил тебя проверить.

– Эй, босс! – крикнул из соседней палатки Хьюго. – Колетт не хочет делиться зубной нитью!

– От зубной нити нет никакого проку, – заметил Граф Олаф, – разве что нужно удавить человека с очень слабой шеей.

– Сделай одолжение, Кевин, – попросил человек с крюками, пока Солнышко пыталась открыть кувшин с апельсиновым соком. – Помоги причесаться. С крюками это как-то не выходит.

– А я завидую твоим крючкам, – ответил Кевин. – Без рук вообще гораздо лучше, чем с двумя одинаково сильными руками.

– Смешно даже слушать! – обиделась одна из женщин с напудренным лицом. – Мне с моим белым лицом приходится несравнимо хуже!

– Но у тебя-то лицо белое потому, что ты пудришь его, – возразила Колетт, а Солнышко тем временем выбралась из багажника и опустилась на колени прямо в снег. – Ты и сейчас пудришься.

– Неужели обязательно каждое утро ссориться? – спросил Граф Олаф, спиной вперед выбираясь из палатки с одеялом, покрытым изображениями глаз. – Эй, кто-нибудь, возьмите одеяло и накройте стол вон на том плоском камне.

Хьюго вышел из палатки, улыбаясь своему новому боссу.

– С радостью, – заверил он.

Эсме переоделась в ярко-красный комбинезон, тоже вышла на воздух и обняла Олафа.

– Сложи одеяло большим треугольником, – велела она. – Теперь так модно.

– Да, мадам, – отозвался Хьюго. – Позвольте заметить, у вас очень красивый комбинезон.

Подруга злодея покружилась, чтобы продемонстрировать наряд со всех сторон. Солнышко подняла голову от стряпни и заметила, что на спине комбинезона рядом с изображением глаза вышита буква «Б».

– Рада, что тебе нравится, Хьюго, – сказала она. – Краденый.

Граф Олаф посмотрел на Солнышко и быстро заслонил собой подругу.

– Ты на что это пялишься, а, зубастая? – спросил он. – Завтрак готов?

– Почти, – ответила Солнышко.

– От этого младенца толку никогда не добьешься, – заявил Хьюго. – Вот уж воистину карнавальный урод!

Солнышко вздохнула, однако труппа Олафа так глумливо загоготала, что вздоха никто не услышал. Гнусные сотоварищи злодея понемногу потянулись от палаток к плоскому камню, который Хьюго застелил одеялом. Одна из женщин с напудренным лицом взглянула на Солнышко и украдкой улыбнулась ей, но никто не предложил младшей Бодлер ни помочь ей приготовить завтрак, ни даже поставить на стол разрисованные глазами тарелки. Более того, негодяи столпились вокруг камня, болтая и хохоча, и предоставили Солнышку осторожно нести им завтрак, сервированный на большом подносе в форме глаза – этот поднос нашелся на дне корзины для пикников. И хотя Солнышку по-прежнему было страшно находиться в плену у Графа Олафа и тревожно за брата и сестру, она даже немного возгордилась, увидев, как Олаф и его труппа смотрят на поданную еду.

Солнышко не забыла, что говорила ее мама о важности сервировки, и, несмотря на тяжелые обстоятельства, сумела приготовить прекрасный завтрак. Во-первых, она открыла кувшин апельсинового сока и выскребла его содержимое чайной ложкой, так что получилась миска апельсиновых льдинок. Она разложила их горками по тарелкам, приготовив таким образом холодный вкусный апельсиновый лед – это блюдо принято подавать на роскошных банкетах и балах-маскарадах. Во-вторых, Солнышко тщательно сполоснула рот талой водой и разжевала кофейные зерна, а потом, разложив жеваный кофе по чашкам, взяла еще талой воды и залила его, приготовив холодный кофе – вкуснейший напиток, который мне довелось отведать в Таиланде, куда я прибыл брать интервью у одного таксиста. Кроме того, младшая Бодлер сунула холодный батон под рубашечку, чтобы согреть его, а когда он оттаял настолько, что его можно было есть, положила по ломтику на каждую тарелку, взяла чайную ложечку и намазала ломтики ежевичным вареньем. Солнышко постаралась придать варенью форму глаза, чтобы порадовать негодяев, которым предназначался завтрак. В качестве последнего штриха она взяла букетик плюща – его Граф Олаф недавно подарил своей подруге – и поставила в небольшой молочник, входивший в чайный сервиз. Молока в запасе не оказалось, и букетик служил центром композиции, что здесь означает «был тем украшением, которое ставят в середине стола, зачастую с целью отвлечь внимание от поданных блюд». Разумеется, в меню завтраков al fresco, сервированных на ветреных вершинах гор, редко входят апельсиновый лед и холодный кофе, а прежде чем мазать ломтики хлеба вареньем, их по традиции поджаривают, но у Солнышка не было ни огня, ни кухонного оборудования, и тем не менее она сделала все возможное в этих условиях и имела право ожидать, что Олаф и его труппа по достоинству оценят ее старания.

– Кофелед, апельсин, тосты, – объявила Солнышко.

– Это еще что такое? – подозрительно спросил Граф Олаф, заглянув в чашку. – На вид будто бы кофе, но он промерз до дна!