Тридцать восемь сантиметров

Перевернув страницу, я вновь попытался сосредоточиться. Пробежал глазами до подписи эксперта. Что-то очень знакомое мелькнуло ближе к концу. Что-то – к чему я немедленно вернулся.

Фенилэтиламина…

Я глупо смотрел на это слово, а потом прочел еще раз. Нет, ничего не поменялось:

Фенилэтиламина…

были выявлены следовые маркеры фенилэтиламина…

Голубая мистика! Не бог весть что, конечно. Всего лишь номер пять тысяч четыреста три в перечне запрещенных веществ, подраздел Б. Но все же. Я перечитал страницу. Ясности это не добавило. Следовые маркеры – на этом все. В гостиной тиа Долорес переключила канал. Послышался мощный госпел.

Господь любит тебя! Аллилуйя!

Небольшая крошка истины в запутанном деле. Слабенький отблеск во тьме. Господь любит тебя. Голубая мистика – это уже не грипп. Ее не схватишь в кафешке, когда официант чихнет тебе в салат. Или окунет палец в суп.

Кстати, да! Чихнет в салат! Я принялся проверять:

Девятая страница отчета: содержимое желудка – чисто.

Шестнадцатая: легкие – чисто.

Двадцать третья: кровь – голубая мистика.

Что там говорил наш почечный трилобит? У тех мартышек были грустные лица. Не может такого быть, если ты под кайфом. Я подошел к открытому окну и выглянул в сад миссис Лиланд. За живой изгородью шумела дорога. Слабый свет желтых фонарей медленно тонул в темноте. Я смотрел на него и думал.

Следы инъекций отсутствуют, желудок чист, легкие чисты. Тот эксперт говорил что-то о введении в кровь. Так вот, этого не было. Никаких инъекций. Просто фантастика. Как говорило мое толстое начальство в приступах алкогольной философии: Если ты не порубал хавки, идти в сортир бессмысленно, таков общий принцип периостальтики.

Святая вера Мастодонта в темные принципы периостальтики в нашем случае отказывалась работать. Препарат за номером пять тысяч четыреста три подраздела Б – взялся ниоткуда.

– Из ниоткуда, – повторил я вслух и вздохнул.

А потом вернулся к бумагам. Шестой шот, не чокаясь. Тиа Долорес щелкнула выключателем за стеной, намереваясь залечь в постель.

Итак. Декларация. Животные – девятнадцать мест. Тариф. Перевозчик. Номер дата. Инвойс. Условия поставки. Деливед, дьюти пэйд. Номер, дата. Карантинный сертификат, номер, дата. Наименование груза. Прочая шелуха. Руководитель лаборатории д. м Ричард Левенс.

д. м. Левенс! Доктор микробиологии Ричард Левенс! Я растеряно смотрел на черные буквы. Еще одно случайное открытие.

«Это Макс! Он русский, представляешь, Рик?!» – подпись напоминала осторожного паучка мостившегося в углу страницы. Она совершенно не впечатляла. Была не тем, что ожидаешь от обеспеченных умников. Словно на бумагу наделала птица. Три спиральных витка и торчащий крючок. Отважный ботаник скармливающий микробов мартышкам, что у вас там в меню сегодня, мистер Левенс? Голубая мистика? Пыль ангелов? Сто монет доза. Девяносто пять оптом. Пудрите носы, дамы и господа! Все вопросы к вашему дилеру. Марку, мистер? Лед для дамы?

Я хмыкнул. Сегодня были сплошные совпадения. Эта планетка оказалась слишком мала для того, чтобы здесь комфортно существовать. Ты можешь уехать к черту на рога, а потом влипнуть в неприятности с коржиками, с которыми случайно пересекся годы назад. Для этого достаточно дать по сопатке какому-нибудь плевку и получить в сопло от внучатого племянника бывшего мужа его второй сожительницы. Но уже будучи на пенсии, в очереди за чистой уткой, где-нибудь богадельне. Таков он, этот закон сообщающихся сопаток в действии.

На этой планетке сплошные законы. Сообщающихся сосудов, тяготения, шести рукопожатий, буравчика. Хотя, нет. Буравчика все – таки правило. Что не делало его менее унылым. Сложно было сделать пару шагов, чтобы не вляпаться в очередное предписание. Слабаки, объясняют неумолимость судьбы обстоятельствами. Но в это я не верил никогда.

Законы и обстоятельства. Доктор микробиологии Ричард Левенс. Боязливый паучок в углу бледной ксерокопии. Вспомнить нашу встречу в деталях было тяжело. Куча людей в зале прилета, мечущийся повелитель обезьян. Во что он был одет? Не важно. Не помню.

– Джоши! – он радовался прилету семьи. Еще какая-то деталь. Какая-то небольшая деталь.

Сросшиеся брови? Чемоданы? Выражение лица? Зачем я об этом думаю? Взяв в руки телефон, я принялся искать в интернете. Пустота. Сплошная и бесчувственная как вакуум. Пара фотографий, куча научных статей. Над которыми можно было уснуть. Патогенез и иммунный ответ организма – абсолютная и невозможная тоска. Мысли стали путаться. На улице была глубокая ночь.

Я допил виски и подумал о жене Левенса. Представил серые глаза и длинные ресницы. Красотка. Полная, бескомпромиссная уверенность в своем завтра.

– Мы были в Андорре, это еще до Ричарда. Там такииие мальчики инструкторы! – улыбка на пухлых губах. – Представляешь, мы напились апероля и скатились по красной трассе! Джой такая трусиха, ей пришлось тащить на себе доску до самого подъемника. В лыжных ботинках! Как она пыхтела, ты бы слышал…