Тридцатая любовь Марины

Здесь громко работали какие-то высокие, похожие на муравьев машины, непрерывно долбя почему-то громко лязгающему.

Возле машин суетились рабочие. В основном это были мужчины.

Заметив вошедших, кое-кто из них приветливо помахал Сергею Николаичу. Он ответно потряс сцепленными замком руками:

– Салют!

Марина с радостным удивлением рассматривала цех. Машины-муравьи стояли двумя рядами по 4 в каждом.

– Что это за чудеса? – прокричала она в ухо Сергею Николаичу.

– Это цех штамповки! – так же громко ответил он, – Здесь штампуют некоторые детали для компрессора. Пошли, посмотришь!

Они приблизились к крайней машине.

За ней стоял рослый широкоплечий парень с копной курчавых волос.

Схватив рукавицами два небольших желтых листа, он положил их под пресс в специальные выемки, повернул рычажок.

Круглый пресс со свистом опустился. Потом быстро отошел.

В выемках остались лежать, дымясь, желтые замысловатые крышки.

– Здорово… – пробормотала Марина, но никто не услышал.

Парень забрал крышки, бросил их в полупустой ящик, а из другого снова вытащил две полоски.

Опять они послушно легли в выемки, опять опустился пресс, отошел, и новые крышки со звоном полетели в ящик.

«Как просто и гениально», – подумала Марина, – «Наверно так же и крышки для кастрюль делают. А я вообще не представляла себе это…»

Сергей Николаич вынул из ящика одну из желтых крышек, положил Марине на ладонь.

Крышка была теплой и очень красивой. Неоновый свет играл на ее изгибах и выпуклостях.

– Это верхний корпус компрессора! – прокричал Румянцев.

– Очень похоже на крышку!

– Так это и есть практически – крышка! А нижний корпус льется из чугуна! Красивая?

– Да! А почему и нижнюю часть штамповать нельзя?

– Она более сложная! Там в ней все основные узлы крепятся! Без литья не обойтись!

– А та машина что делает?

– Обратные клапаны штампует!

– А почему так громко?

– Так уж получается! – засмеялся Румянцев и взял Марину под локоть, – Ну, идем в литейку!

Литейный цех был рядом.

В нем пахло чем-то кисловатым, высились две громадины, стояли железные ящики, полные грубых сероватых деталей, тянулся ленточный конвейер.

– Это печи, – проговорил Сергей Николаич, указывая на громадины, – Там чугун плавится, потом разливается по опокам. Их после разламывают, детали чистят – и дальше.

– Как тут душно… – пробормотала Марина.

– А как же. Температура в печах большая. Но вообще-то это потому что вентиляторы еще не включены.

– А там что за цех? – показала Марина на распахнутую дверь…

Сергей Николаич улыбнулся и вздохнул:

– А это мой. Бывший мой.

Они двинулись вперед, пропуская нагруженную деталями электротележку с высоким худым парнем на подножке.

Парень проехал, Марина вошла и ахнула.

Они оказались в просторном светлом помещении, полном станков, людей, света, звуков и запахов. Здесь все двигалось, мелькало, блестело, гудело и грохотало, посверкивая подвижным металлом.

Необычное зрелище настолько поразило Марину, что она не сразу обрела дар речи: глаза жадно смотрели, в ушах звучала чудесная музыка машин.

– Что это? – разлепила она пересохшие губы.

– Механический цех, – бодро проговорил Румянцев, – Я сюда еще мальчишкой пришел. Сразу после техникума.

Стоящие за станками рабочие заметили его.

– Николаичу привет! – крикнул белобрысый парень и поднял сжатый кулак.

– Привет, ударник! – ответно крикнул Сергей Николаич, ближе подходя с Мариной.

– Сереж, это твой новый заместитель? – улыбнулся, сдвигая защитные очки на лоб, широколицый усатый рабочий.

– Нет. У меня пока замов не предвидится. Просто хочет человек завод посмотреть.

– Что ж, дело хорошее, – подмигнул широколицый и стал вытирать руки ветошью, – Тут посмотреть есть что.

Его длинный, покрашенный голубоватой краской станок неимоверно быстро вращал что-то продолговатое, похожее на небольшой валик. Вокруг валика дрожала, отслаиваясь, ровная стружка, что-то поскрипывало и лилась из краника белая, остро пахнущая жидкость.

Усатый рабочий приветливо рассматривал Марину:

– Интересно?

– Очень, – искренно улыбнулась она, – А что это такое?

– Токарный полуавтомат, – ответил Сергей Николаич, – Он обрабатывает стальной валик, который потом разрезается на поршни.

– А зачем льется?

– Это эмульсия. Она охлаждает резец. Здесь скорость резания большая, резец может сгореть. Чтоб это не случилось – его охлаждают.

– Здорово…

Сзади подошли два рабочих в синих комбинезонах:

– Здравствуйте, Сергей Николаич.

– С добрым утром. Как работается?

– Хорошо. Только Селезнев болеет.

– Мастер?

– Ага.

– А заменяет кто?

– Бахирев, а кто же еще…

– Понятно.

Марина любовалась пляской отслаивающейся стружки. Извиваясь и крутясь, стружка падала на широкую ленту, которая медленно ползла и сваливала ее в просторный ящик.

– Сергей Николаич! – закричал из-за станка полный лысоватый рабочий, – Ты потряс бы Кузовлева, пусть нам еще пару наладчиков подкинут, а то вон фрезерный как стоял, так и стоит! Потом руками разводить начнут!

– А что – сломался? – нахмурился Румянцев.

– Еще вчера. А их недопросишься, бригада Габрамяна заарканила и привет!

– А что ж вы Бахиреву не скажете?

– Так он к ним ходил – отмахиваются и все.

– Ладно, я разберусь.