Тридцатилетняя война

Густав II Адольф в свою очередь имел два очень конкретных интереса. Во-первых, он видел себя защитником протестантизма, а во-вторых, он уже много лет целенаправленно строил империю вокруг Балтики. Он уже разгромил поляков, отрезал куски от России, и теперь собирался положить главный камень в основание своего могущества: захватить балтийское побережье Германии. Там его ждали с нетерпением, города побережья были в основном протестантские, и от «Эдикта о реституции» серьезно страдали. У Ришелье Густав Адольф выторговал себе большие субсидии. Еще он попытался склонить на свою сторону короля Дании, но тот был запуган до крайности и только попискивал, когда Густав разглагольствовал о защите протестантизма. Как бы то ни было, дело решилось. На деньги католической Франции был снаряжен протестантский крестовый поход. В 1630 году шведская армия высадилась на северном побережье Германии.

Король Швеции Густав Адольф. В Тридцатилетней войне он участвовал не так уж долго, но в эти месяцы уместилось очень многое.

Глава 4. Реванш протестантов

Густав имел в виду с одной стороны построить себе шведскую империю вокруг Балтики, для чего ему нужно было немецкое побережье, а с другой, собирался выступить в качестве защитника протестантской веры и взять под патронаж всё, что в Германии недовольно текущим положением дел. Тем временем, сами недовольные собрались в Регенсбурге на общий съезд имперских князей, в котором участвовал и император.

Собственно, к недовольным на тот момент относились практически все князья. Камней преткновения было в основном два. Во-первых, пресловутый Эдикт о реституции. Протестантские князья были недовольны открыто, католические не столь демонстративно, но тоже были настроены решительно против эдикта, понимая, что прелести католицизма – это, конечно, прекрасно, но не за наши же деньги. Вторая проблема имела имя и фамилию: Альбрехт фон Валленштейн.

Валленштейн к тому моменту не только разгромил всю протестантскую вооруженную оппозицию, не только разбил внешних врагов империи (сомнительный, конечно, враг, король Дании, но уж какой есть), но и запугал и опустошил формально союзных князей. Расплодив наемников, он встал во главе гигантской ЧВК, которая получала жалование из имперской казны, снабжалась с мануфактур лично Валленштейна, и при этом беспощадно и непрерывно грабила все земли, на которых квартировала или через которые шла. Если бы Германию посетил сам Сатана, Валленштейн и на него бы контрибуцию наложил и выбил бы десяток котлов и кочергу под дулом мушкета.

Для имперских князей – всех протестантских и многих католических – это дело означало форменный грабеж, а многие просто опасались за авторитет, здоровье и жизнь. Валленштейн, конечно, не был совсем сдвинутым, чтобы подвергать насилию по беспределу персонально какого-то князя, но публичное унижение пьяными ландскнехтами, ценившими свою жизнь в пятак, а чужую в плевок – тоже не мармелад. Напомню, что многие из этих князей были на наши деньги просто умеренно крупными помещиками, то есть не то чтобы прямо царь-государь, и для таких мелких «королей» рота наемников была реальной угрозой. В общем, у князей было два ключевых требования: эдикт отменить, а Валленштейна убрать и его армию распустить.

Собственно, Валленштейн и его фирменная недовольная физиономия.

При этом интересна позиция императора. Он, фактически, пропихивал не свои интересы, а интересы родственников, испанских Габсбургов. Проблемой Фердинанда была тотальная неспособность говорить «нет» дорогим родственничкам, потому они крутили им не то чтобы как хотели, но близко к тому. Поэтому в требования императора входило, например, объявление войны Голландии – вместе с Испанией. Еще он хотел изъять в казну небольшое владение Клеве-Юлих – тоже чтобы дать испанцам плацдарм на нижнем Рейне. И вот за эти уступки, не себе, но испанцам, он и торговался.