Тридцатилетняя война

Еще до появления Траутсмандорфа переговоры между французскими и имперскими послами зашли в тупик. Камнем преткновения стал Эльзас. Фердинанд заявил, что не уступит Эльзас французской короне ни при каких обстоятельствах. Во время первого разговора с д'Аво и Сервьеном имперский советник предложил им взамен Пинероло, Муайенвик в Лотарингии, Мец, Тульи Верден. Этого было явно недостаточно ввиду крайне отчаянного положения Фердинанда, но, прежде чем дать понять французам, что он может пойти еще дальше, Траутсмандорф решил съездить в Оснабрюк и уломать шведов на заключение сепаратного мира[1422].

Французы догадались о его уловке, когда их представителя в Оснабрюке месье де ла Барда не допустили на переговоры[1423]. В действительности им не о чем было тревожиться. Шведов можно было подкупить только Померанией, но император не мог отдать ее без согласия Бранденбурга, а уговорить курфюрста он мог, только предложив ему что-нибудь стоящее взамен. Фердинанд втайне инструктировал Траутсмандорфа согласиться на уступку Эльзаса Франции в том случае, если не удастся договориться со Швецией и Бранденбургом[1424].

Ускорил разрешение проблемы делегат Максимилиана. В разговоре с Траутсмандорфом 24 марта 1646 года он повторил угрозу подписать с французами сепаратный мир, если император не предложит достойные условия[1425]. Расчеты Максимилиана, как всегда, были просты и своекорыстны. В Париже его посол ныл: курфюрст «стар и немощен, а его дети молоды»; он должен добиться мира, прежде чем умрет; ему больше всего нужна защита французов от шведов и их протеже курфюрста Пфальца[1426], и он готов ради этого сослужить Франции добрую службу. И, как всегда, Максимилиану, конечно, не было никакого дела до целостности империи. За последние два года он уже в третий раз пригрозил уйти от императора, но Траутмансдорф отнесся к предупреждению со всей серьезностью[1427]. Через две недели советник все-таки предложил французам Эльзас[1428]. Но их это не устроило. Сервьен и д'Аво потребовали еще и Брайзах. Он располагался на другом берегу Рейна, они его захватили и возвращать не собираются. Траутсмандорф сердился, баварский делегат в течение месяца еще два раза пугал сепаратным миром[1429], шведы уже оккупировали всю Северную Германию, взяли католическое епископство Падерборн и, по слухам, двигались к Мюнстеру, чтобы внушить страх имперской партии[1430], а в Ос-набрюке Виттгенштейн, представитель Бранденбурга, продолжал изливаться желчью по поводу Померании.

Траутсмандорф постепенно сдавался. Испанский посол уговаривал его не уступать, но французско-баварская коалиция была сильнее. 11 мая французы обвинили его в обструкции. Вначале он предложил им полный суверенитет в Эльзасе, а затем добавил Бенфельд, Цаберн и Филипсбург[1431]. Они же по-прежнему требовали Брайзах, и спустя четыре дня, 16 мая, он дал согласие[1432].

Уступчивее становился и курфюрст Бранденбурга. Фридрих Вильгельм проехал через Вестфалию на пути в Гаагу. Поняв, что со шведами ему не сойтись, он отказался от идеи жениться на Кристине и решил связать свою судьбу с Оранским домом и с его помощью завладеть Клеве-Юлихом. Еще в июне 1646 года курфюрст начал пересматривать свою позицию в отношении Померании, а в середине октября согласился на компромисс: разделить Померанию со шведами и отдать им Штеттин[1433]. В начале ноября Фридрих Вильгельм неожиданно попытался завладеть Бергом как своей законной долей в наследстве Клеве-Юлиха, и имперцы, восприняв это как знак того, что он теперь стремится больше на запад, где теперь даже собирается и жениться, предложили ему епископства Хальберштадт, Минден, а также Магдебург в порядке компенсации за Померанию. Фридрих Вильгельм согласился[1434]. 7 декабря 1646 года он сочетался браком с Луизой, старшей дочерью принца и принцессы Оранских, а через неделю ушел из Берга в надежде на то, что с их помощью в деле Клеве-Юлиха добьется большего дипломатией, а не военной силой[1435].

В переговорах по поводу Эльзаса и Померании правители торговались так, как будто имели дело с личными вещами и недвижимостью, а не с провинциями, населенными людьми, их подданными. Жители Померании послали в Мюнстер своих делегатов, но никто даже и не выслушал их жалобы на то, что они не хотят быть под властью шведов[1436].