Триггер убийства

Он просматривал ориентировки, обходы, отчеты с облав, и результаты поиска его не радовали. Халилов Гадель казался чертовым невидимкой. На него не нашлось ни одной открытой банковской карты, он не регистрировал симку для телефона, нигде не работал, не платил налогов, год назад поменял паспорт, местом регистрации стояла разрушенная развалюха в поселке Майский под Джанкоем, в которой, по словам местных, отродясь никто не жил. Да и во всем поселке жили с десяток человек в трех домах. После детского дома работал на мясокомбинате рубщиком, потом охранником, разнорабочим, но и это случилось так давно, что следов уже не найти. Пару раз его фамилия мелькала в делах по организованной преступной группировке «Залом».

Роман и Володя использовали самые изощренные ходы, чтобы его найти. Но Голем не задерживался, не состоял, не привлекался. Базы, в которых можно найти хоть какое-то упоминание о человеке, будто нарочно вычистили. Самбурову начинало казаться, что Голема давно не существует.

Как ловить того, кого нет, он пока придумать не мог. Но думал. Стремительно и беспокойно. Больше ничего не занимало его мысли сейчас.

Ворох исписанных салфеток, множество картинок и скриншотов в телефоне Кира оставила на столе и ушла в душ. Если у телефона есть шанс выдержать влажность, то мягкая бумага точно испортится.

Самбуров не находил себе места. То разговаривал по телефону, то открывал ноутбук и начинал с остервенением стучать по клавишам. Напряжение, казалось, висело в воздухе, словно ледяной туман, который замедляет движение, искажает слова, наводит иллюзии. Тревожность заставляла нервничать, торопиться, совершать ненужные и бессмысленные действия.

Время от времени Кира впадала в оцепенение, раздумывая. Как ящерица, сидела неподвижно и с открытыми глазами.

Когда они подъехали к Управлению, Кира остановила взгляд на группе людей у входа. Трое мужчин в форме курили. Роман Мотухнов что-то рассказывал в своей обычной веселой манере, играя незажженной сигаретой между пальцами. Девушка осторожно открыла дверь, дошла до пацанов, неподалеку пытавшихся разобраться с прокатными самокатами.

Григорий видел, как денежная купюра и еще какой-то предмет перекочевали в руки пареньков, но что им Кира велела сделать, не расслышал.

Довольные ребята кивнули и тут же стремительно сиганули в сторону.

– Догоняй! Лови! Лови! – завопил один и бахнул хлопушкой. Во все стороны полетели конфетти.

– Я тебя тронул! Ты жильдишь! Поруч! Поруч!

– Ничего не тронул. Нет поруча! – ответил ему первый.

Пацаны унеслись прочь. Легкий ветерок поднял бумажную пургу с асфальта и понес дальше.

Самбуров удивленно посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на Киру.

– Проверка на профпригодность, – медленно проговорила специалист по психопатологии. – Рядом с Управлением прогремел взрыв, и знаешь, сколько человек отреагировало? Хотя бы обернулось?

– Сколько? – Самбуров вскинул одну бровь и попытался прочесть на лице девушки смысл представления с хлопушкой. Не получилось. Но он ей не верил. Кира Вергасова явно что-то задумала. И только что проверяла какую-то догадку.

– Ни одного! – соврала Кира. – Спокойная и размеренная жизнь у Ялтинского управления МВД.

Странный импровизированный спектакль сработал так, как ей было нужно. Вот только она теперь не знала, что с этим делать.

Навстречу вылетел взволнованный полковник Семенов:

– Группу быстрого реагирования собираем? Татьяна Николаевна говорит, преступник известен!

– Стоп! – скомандовал Самбуров. – Еще реагировать некуда!

Татьяне Николаевне, по всей видимости, достался убийственный взгляд, потому что она мгновенно ретировалась из поля зрения.

Роман резко отбросил только что закуренную сигарету и отвел взгляд с улицы.

Пока Самбуров и Семенов разбирались с уместностью группы реагирования, Кира распечатала картинки со своего телефона.

– Его на поджоге поймать можно, – сказала девушка. – Можно попробовать засаду устроить. С последнего устроенного им пожара прошло много времени. Он наверняка готовится к следующему.

Специалист по психопатологии раскладывала листочки на столе.

– Нашим убийцей двигает месть. И мстит он богу. Не православному или мусульманскому, а некоему высшему существу, которое вмешивается в жизни людей. Голем, по всей видимости, был влюблен в Асю, возможно, ребенок от него. Но девушка погибла при родах. И виновным в этом он считает бога, с которым активно выясняет отношения посредством пожаров и нанесения увечий себе самому как храму божьему, возможно, телам врагов тоже. Как только он закончит убивать реальных врагов, которые виновны в смерти девушки, он покончит жизнь самоубийством. Поскольку это самое страшное преступление против бога и его осуждают все религии.

– Но сколько врагов у него в списке, мы не знаем? Может быть, очень много? – Мотухнов одну за другой доставал сигареты из пачки, мял их и выбрасывал.

Кира покачала головой.

– Может, очень много. И закономерности, как он совершает поджоги, я не вижу. Не знаю. Но он разговаривает со своим богом. – Кира указала на фотографии.

– Из соцсетей надергали? – поджала Татьяна Николаевна губы.