Тригон. Изгнанная (СИ)

Стоит только ему повернуть голову, Тилия, ещё не пришедшая от того, что милитариец заговорил, замечает печать на его мощной, с выступающими буграми вен, шее. Иссиня-чёрный круг со стрелой внутри указывающей куда-то вверх, на прикрытую беретом лысую макушку. Метка воина, которая есть у каждого, кто поклялся защищать народ Вавилона.

— Отставить! У нас задание, — тут же одёргивает его женщина, на тонкой шее которой то же чёткое изображение, что и у остальных, и по резкому тону милитарийки сразу становиться ясно, кто именно здесь главный.

Женщина-каратель сидит, откинувшись на неудобное сиденье и сжимая в руках свой блестящий чемоданчик. Она лишь кажется расслабленной, словно то, что происходит снаружи, её нисколько не волнует, но это лишь видимость. Тилия прямо-таки чует, как той не по себе. Это у них, башенцев, в крови — необъяснимый, животный страх перед обитателями Пекла.

Чем дальше кватромобиль углубляется в город, тем более неконтролируемой становится толпа вокруг. Заслышав шум приближающейся железной махины, облучённые в спешке выбираются из своих самодельных домишек-развалюх и бездумно кидаются наперерез, так и, норовя попасть под огромные, вздымающие вокруг облака пыли, колёса. Чертыхающемуся себе под нос водителю несколько раз лишь чудом удаётся в последний момент резко крутануть руль и тем самым избежать столкновения.

Уставшей Тилии начинает казаться, что поездка длиться уже более часа, когда железяка, ставшая временной тюрьмой для семерых человек, наконец, останавливается. Глухо щёлкают дверные замки и сидящие впереди милитарийцы, не сговариваясь, выбираются наружу. С бешено колотящимся сердцем, каждую секунду ожидая, что вот сейчас откроется боковая дверь и её выволокут на растерзание толпы, Тилия липкой от пота спиной вжимается в жёсткое сиденье, до боли в суставах вонзая ногти в обшарпанную обивку.

Просто так она им не дастся, не доставит такого удовольствия!

Но все опасения напрасны, видимо, на её счёт у них другие планы. Те двое, не обращая на неё никакого внимания, неспешно прокладывают себе путь сквозь обступившую их со всех сторон беснующую толпу. И только теперь, переведя дух и немного расслабившись, Тилия замечает приведённое в действие смертоносное оружие в руках милитарийцев. Длинное, гладкое, матовое, словно продолжение сильной руки, оно сливается воедино с их формой, жаждущее в любой момент найти себе жертву.

Ожидание длится не долго, но и этого времени хватает, чтобы признать, что хуже той лестницы, оказалась эта железная печь. Не лучше чувствуют себя и остальные пассажиры, но в отличии Тилии, они здесь по своей воле. Когда милитарийцы, наконец, возвращаются — они не одни.

«Только не это!» — стонет про себя Тилия и неосознанно отшатывается в сторону, когда на соседнее с ней сиденье послушно опускается молодая гоминидка. Если не считать детских, почти стёртых воспоминаний, так близко она ещё не видела ни одного облучённого. Но несмотря на противоречивые чувства, Тилия не в силах отвести любопытного взгляда. Но ни печали, ни слёз на лишённом всяких эмоций, вытянутом лице, словно ничего необычного не произошло, и её не выдернули из привычного мира, она не замечает. Лишь смирение.

Но удивительно не это. Такого светлого оттенка волос, Тилия ещё не встречала. Практически все на её уровне были темноволосыми и с бледной кожей — сказывалось отсутствие солнечного света. Да и цвет глаз у всех был примерно одинаковый: от тёмно-зелёного, как у неё, до почти чёрного. И причина этому была одна — уже несколько поколений в Башне все приходились друг другу дальними родственниками и это, по словам отца, становилось проблемой — в лазарете рождалось всё больше младенцев с отклонениями, а значит потенциальных жильцов Пекла.

Пытливые, глаза цвета зимнего неба лишь на секунду останавливаются на её лице, но и этого времени хватает, чтобы почувствовать на себе волну враждебности. Тилия отстраняется ещё больше, словно от удара, но тут же чуть не вскрикивает — раскалённое на солнце железо через тонкую ткань обжигает плечо.

Следующий час становиться, наверное, самым тяжёлым для Тилии. Кватромобиль, медленно кружа по лабиринту грязных улиц, словно хищный зверь, выискивая зазевавшуюся добычу, останавливается ещё трижды. И во время каждой остановки Тилия с замиранием сердца готовиться к худшему. Но милитарийцы раз за разом лишь приводят новых жертв.

Кроме самой Тилии и её светловолосой соседки, остальные гоминиды оказываются мужского пола. Возраст у четверых примерно один и тот же: шестнадцать-семнадцать лет. Чумазые лица, длинные сальные волосы, долговязые фигуры, лохмотья, определённо когда-то принадлежавшие башенцам. Даже белые нашивки на рукавах у некоторых сохранились. Как уже успела заметить Тилия: большинство жителей Пекла предпочитали носить штаны, переделанные из комбинезонов башенцев, а поверх надевать ещё и длинные платья-балахоны, не говоря уже о лёгких шарфах, что практически всегда покрывали их головы, хоть как-то спасая от зноя.