Триллер в век мушкетеров. Железная маска

– Мне приходится часто расставаться с возлюбленными, сударь, выполняя поручения короля. Краткая разлука – это не страшно… это даже хорошо, это пожар, который усиливает страсть. Но долгое расставанье – это вода, которая гасит этот пожар. Уезжая надолго, я всегда представляю, сударь, какой рой желающих набросится на одинокую красавицу, покинутую мною. Если же она сохранит верность мне, которого так долго нет, значит, она не нужна тем, кто есть. Это сделает честь ее постоянству, но заставит меня сомневаться в ее красоте. Поэтому, расставаясь надолго, я говорю себе: «Д’Артаньян, выбрось ее из сердца и головы, ибо рога лучше предупредить, нежели получить их в дар».

Здесь мушкетер прервал свою любимую мысль, поняв наконец, как все это должен был слушать Фуке. Но Фуке его не слушал. Он думал о своем, о том, что случилось с ним в камере.

Ибо, вернувшись в камеру из тюремной церкви, Фуке действительно получил некое важное известие…

В последнее время он придумал открывать Библию наугад, чтобы получить Божье наставление на целый день. И тогда, собираясь в дорогу, Фуке открыл Библию.

Открылось послание Иакова. И он прочел:

«Корабли, как они ни велики, маленьким рулем управляются, так и язык маленький отросток, но очень много делает… Язык укротить никто не может, он полон яда. Им прославляем Бога и проклинаем человеков, созданных по образу и подобию Божию. Так не должно быть. Если ты разумен, докажи это своею кротостью. Мудрость, исходящая свыше, чиста, потому что мирна и послушлива. Плод правды в мире у тех, которые хранят мир».

– Как же я не понял, – говорил он счастливо про себя. – «Блаженны миротворцы»… Блаженна кротость и благодарность Богу… за жизнь… за дыханье… Благодарю Тебя, Господи, что напомнил мне.

С этой минуты Фуке обрел то мирное спокойствие, так озадачившее мушкетера.

С этой минуты он родился вновь.

Но если для Фуке покрытый белой поземкой пейзаж за окном был безразличен, то для д’Артаньяна он был полон скрытой угрозы. Так что, рассказывая анекдоты и сам же покатываясь со смеху, гасконец напряженно вглядывался в окно кареты.

В Гренобле д’Артаньян собирался переночевать и дать необходимый отдых узнику, своим окоченевшим мушкетерам и усталым лошадям.

Но, подъезжая к городу, уже издали д’Артаньян увидел свой авангард – нескольких всадников в мушкетерских плащах у городских ворот. Ворота были закрыты.

Оказалось, что у офицера и пятерых мушкетеров, скакавших впереди отряда (авангард обеспечивал безостановочное движение кареты с узником), потребовали какие-то особые пропуска. Так распорядился городской консул. Пропусков не было, и в город их не пустили. Окоченев от холода, они беспомощно спешились у городских ворот. Но появление ста обозленных, продрогших на ледяном ветру мушкетеров заставило караульных тотчас торопливо открыть ворота города. Гасконец поскакал к лучшей гостинице города. Он окружил ее мушкетерами, выгнал постояльцев и разместил узника в самой просторной комнате.

Выставив охрану у комнаты и вокруг гостиницы, железный гасконец поскакал в мэрию. Здесь он арестовал городского консула, отдавшего распоряжение требовать пропуска. И сам отвез в городскую тюрьму. Это возымело нужное действие.

Когда он вернулся, мушкетеры были заботливо размещены в гостинице и еда и вино для них были приготовлены в обеденной зале. Сам гасконец поместился в комнате вместе с Фуке и ночью привычно бодрствовал.

Фуке заснул тотчас каким-то безмятежным сном.

Секретная тюрьма

16 января вдали показался Пиньероль. Городок был окружен крепостными стенами. Несколько тюремных башен высились над городской стеной. Рядом с башнями выглядывали из-за стены высокая колокольня городского храма и покрытые веселенькой красной черепицей крыши домов.

Когда подъехали ближе, стала видна и вторая стена, окружавшая сердце городка, – те самые высокие тюремные башни.

У ворот Пиньероля д’Артаньяна поджидал отправленный им ранее шевалье Сен-Мар, так недавно лихо гарцевавший в роте мушкетеров. Теперь указом короля он был назначен комендантом Пиньероля.

Они обнялись. Гасконец конечно же испытывал угрызения совести. Хотя даже он не догадывался, что сделал несчастного Сен-Мара тюремщиком до конца его жизни.

Впрочем, все угрызения совести заглушала буйная радость, что сам он наконец-то освободился. Сен-Мар, не знавший, что его ожидает, тоже был счастлив! Для небогатого мушкетера без связей такое назначение было большим повышением по службе, воистину нежданным подарком судьбы. К тому же он расплатился с большими долгами. Их взяла на себя королевская казна. Конфисковав состояние Фуке, король был щедр к его тюремщикам.