Триллион долларов. В погоне за мечтой

Эдуардо показал остатки стальной конструкции и пояснил, как Густону удалось сделать фотографию. Когда некоторые репортеры присвистнули в восхищении, он предупредил, чтобы никто не пытался повторить этот «подвиг».

– Джим Густон однозначно вторгся в личное пространство мистера Фонтанелли, и мы предъявим ему иск либо за неоказание помощи, либо за клевету. Неважно, как это будет аргументировано, но одно из этих преступлений он совершил.

Оказавшись снова в доме, Джон сказал, что, по его мнению, ему лучше вернуться в Соединенные Штаты, в дом своих родителей, пока все не выяснится.

– Мои родители не привыкли к шумихе прессы. Я думаю, я должен быть там, чтобы отвлечь их внимание на себя.

Вакки кивнули, все, кроме padrone, который недовольно покачал головой.

– Ваше место здесь, Джон, – сказал он. – Это все недоразумение, которое вскоре разрешится.

– Что ж, я могу понять Джона, – сказал Альберто.

– Я думаю, так действительно будет лучше, – сказал Грегорио.

Эдуардо вздохнул.

– Если хотите, я организую вам билет на завтра.

– Спасибо, – ответил Джон.

Затем он пошел в свою комнату, чтобы собрать вещи. Но, оказавшись перед шкафом, он понял, что ни одна из находящихся в нем вещей ему не принадлежит. Придется попросить Эдуардо найти в коробках с его пожитками, стоящими где-то внизу, что-нибудь из одежды.

Значит, вот оно как. Конец мечте. Он безвольно опустился на постель и уставился в потолок. Все началось внезапно и заканчивается тоже внезапно.

В какой-то момент он пробудился от тяжелой полудремы, в которую нечаянно провалился. Судя по освещению, день уже близился к вечеру, и чувствовал он себя на удивление хорошо.

Как здесь спокойно! Джон встал, вышел на террасу, которая до недавнего времени принадлежала ему, вдохнул соленый ветер, дувший с моря, и закрыл глаза. Защебетали птицы в кустах под ним, издалека слышался гул голосов репортеров у ворот. Как жаль! Ему будет не хватать ощущения себя миллионером. Чувствовать себя миллиардером за несколько дней он не успел научиться, не говоря уже о триллионе. Но миллионером он время от времени себя ощущал, и ему это нравилось.

Зазвонил телефон. Наверняка опять мать. Хочет сказать ему, что она немного поспала и чувствует себя лучше. Он вернулся в комнату и снял трубку.

– Да?

– Вы купили факс? – спросил низкий голос незнакомца.

Джон испугался, невольно опустился на колени и заглянул под кровать. Там стояла коробка, которую принес Марко.

– Да. Да, он у меня.

– Он подключен?

– Что? Нет. Пока нет. Думаю, для этого мне нужно выключить телефон.

– Я понимаю, – казалось, незнакомец усмехается. – Телефонным розеткам, должно быть, не меньше тридцати лет, верно? Как и телефону.

– Примерно так.

– Хорошо. Подключите, пожалуйста, факс. Через пять минут я отправлю вам документ, за подлинность которого я ручаюсь. Воспользуйтесь им как можно лучше.

– Спасибо, – произнес Джон. – Но я не понимаю… – Связь оборвалась.

Пять минут? Ага. Может быть, стоило прочесть инструкцию пораньше… Он вынул из-под кровати коробку, открыл ее и дрожащими руками вынул факс из пенопласта. К счастью, Марко догадался купить рулон бумаги для факса и адаптер, чтобы подключить его к старой розетке. Ему потребовалось три минуты, чтобы подготовить аппарат к приему. Остальное время он просидел перед ним, глядя на щель аппарата, и ему казалось, что прошло несколько часов.

А затем внутри темно-серого ящичка что-то щелкнуло, щель засветилась зеленовато-синим цветом. С негромким жужжанием полезла бумага, на которой виднелись какие-то линии и буквы. Джон склонился над ней, пытаясь разобрать текст, а из факса лезли новые и новые страницы.

Это оказалось справкой о медицинском обследовании второго лейтенанта Лино Фонтанелли, проведенном штабным врачом авиабазы ВВС «Мак-Гвайр» в феврале 1991 года. Страницы данных об ЭКГ, ЭЭГ, анализ емкости легких, кардиологические испытания нагрузкой, тесты на реакцию, анализы крови, анализы спинномозговой жидкости и так далее. На последней странице стояла отметка, подтверждавшая полную пригодность к службе в качестве пилота боевого истребителя, а рядом красовалась размашистая, совершенно неразборчивая подпись врача.

Решающую отметку Джон едва не пропустил. В рубрике «Медицинские данные, не влияющие на пригодность к летной службе» значилось емкое: бесплоден.

8

Это было похоже на удар в живот. Джон сидел на кровати, смотрел на бумаги, не зная, сколько времени прошло, и пытался понять, что это значит. Никто не приходил, никто не звонил, даже после того, как он в задумчивости снова подключил телефон, а факс спрятал под кровать. Никто не мешал ему, и у него было время, чтобы как следует поразмыслить.

Когда наступил вечер, он принял решение не говорить о факсе, чтобы не объяснять, откуда он у него взялся. Вместо этого за ужином, во время которого царило подавленное настроение, он мимоходом поинтересовался:

– А можно ли с помощью генетического анализа понять, что человек бесплоден?