Трилобиты не виноваты

Шесть изящных, мощных, еще совсем молодых хищников возникли из мутной воды и ринулись в атаку. Пип на автомате долбанул одного Радиковым приёмом, Парабар безрезультатно, но храбро колотил сбоку, Шумар Силой отшвырнул двоих куда-то в бесконечную даль. Изя, хороший боец, вёл себя странно: он вообразил, что одним из этих подростков-ортоцерасов может быть исчезнувший и подросший Эня, и боялся его пришибить. А значит, не сражался, а только отодвигал того ортоцераса, который приближался к нему ближе всех. Поднимет – подержит – отодвинет, поднимет – подержит – отодвинет, вот такое странное сражение. Ортоцерасы – ребята простые, они никак не могли понять, почему им не удаётся приблизиться к этому вкусному куску еды, и постоянно повторяли попытки. Пип сбил одного из оставшейся тройки, повторив Радиков приём, но Сила на этом кончилась, а тут ещё вернулся один из двух отброшенных Шумаром – без двух щупалец и горящий жаждой мести.

Ситуация становилась серьёзной, и тут Парабар внёс в битву совершенно неожиданный элемент. Он в пылу сражения слишком близко полошёл к боку ортоцераса – и приклеился к нему!

– Спасите-помогите! – заорал он. – Я прилип! Гадская плёнка!

Второй ортоцерас заинтересовался и, бросив Изю, к которому всё равно не получалось приблизиться, повернулся понюхать, что это там такое верещит на боку у собрата. Понюхал. И прилип тоже.

– Изя! – сообразил Пип. – Двигай третьего хищника на эту кучу, к Парабару! Да не лапками, балда, а как ты там предметы поднимаешь!

Скоро три оставшихся ортоцераса были надёжно склеены. Они дёргались во все стороны, а где-то в середине ругался Парабар.

– Как-то его оттуда надо достать, – сказал Пип, тяжело дыша всеми ногами. – Шумар, а?

– А что Шумар? Как безобразить, так сами, а как спасать, так папа Шумар? – проворчал Шумар, тоже вымотавшийся. – Изя, деточка, я устал, как сто тысяч Кхурровых кишок после съедения героического Амарра. Положи это произведение абстрактного искусства на песочек, а то я уже не могу висеть в воде.

И шлёпнулся на дно. Изя осторожно опустил слипшихся ортоцерасов рядом с Шумаром. Тот заковылял к ним, обполз кругом, принюхался и скомандовал:

– Вон торчит кончик Парабарова пигидия. Тяни помаленьку на себя.

Изя потянул.

– А-а-а! Вы меня разорвёте! – закричал сильно растянувшийся Парабар.

– Изя, деточка, боюсь, мы неправильно выбрали вектор движения, – прикинул Шумар. – Не тяни на себя, а пихай от себя. Голова у него толще хвоста. Голова вылезет – и пигидий не застрянет.

Перемена тактики увенчалась блистательным успехом. Парабар выскочил из кучи ортоцерасов помятый, побитый и обиженный. Но не успел он высказать всё, что думал о своих коварных друзьях, закатавших его в клубок хищников, как Шумар воскликнул:

– Слава герою! Он в одиночку победил и взял в плен трёх ортоцерасов!

Это небывалый подвиг!

– Слава Парабару! – хором рявкнули Изя и Пип, стараясь не засмеяться.

– Да? – удивился Парабар и оглянулся на слипшихся зверюшек. – Да…

Ну да! Это я их победил! Во как!

– Теперь быстро убегаем, а то они начинают разлепляться, – сказал Пип.

Действительно, один ортоцерас, тот, что приклеился мордой, уже почти отлип и грозно косил глазом на трилобитов, два других тоже держались некрепко.

И тут…

– У-у-у-у! – раздался знакомый вой. То есть трилобитам-то он был знаком, а вот ортоцерасы по молодости лет его не слышали и удивлённо глянули: кто это там орёт? И не надо ли его ням-ням?

На ортоцерасов надвигался кто-то огромный, раз в пять больше их, светящийся, весь в шипах.

– У-у-у!

Это было слишком для бедных, молоденьких, совсем неопытных зверюшек, которые не замышляли ничего плохого, а планировали скромно позавтракать. А их побили, потом склеили, а потом напустили какое-то большое, колючее и светящееся, от чего болели непривычные глазки. Ортоцерасы испустили гормоны паники и, так до конца и не отклеевшись, бросились наутёк. Парабар в запале бросился было в погоню за отступающим врагом, но одумался и вернулся.

Привидение уменьшилось до нормального размера и удовлетворенно сказало:

– У-у-о, оу. Оау. Напрочь.

– Наш Призрак вернулся! – обрадовано завопил Парабар и кинулся обниматься с Привидением. Это он зря сделал. Эктоплазма прилипла к его липкой плёнке не хуже, чем перед этим раковина ортоцераса.

– О-о! – испугалось Привидение и дёрнулось. В эктоплазме связь между молекулами куда слабее, чем в обычной живой материи. Поэтому кусок эктоплазмы Привидения оторвался и повис на глабели Парабара эдакой фатой, которую трилобиты, конечно, не использовали.

– Ооу! – горестно взвыло Привидение, показывая лапкой на обрывок.

– Ну, извини, пожалуйста, – огорчился Парабар. – Я не хотел. Ко мне всё прилипает. А как тебе удалось вырваться из пещеры? Шумар говорил, что ты там приколдован к месту.

Привидение разразилось целой серией «оу» и «у-у-о» и помотрело на Шумара: мол, переведи.

– Давай лучше логарифмически, – предложил Шумар.

Привидение кивнуло и только-только начало рисовать на песке какую-то заковыристую формулу, как Пип сказал: