Трилобиты. Свидетели эволюции

А теперь настал мой черед кратко выступить в этой истории. Оставалась одна тайна, загаданная Tharthrus. Если морское дно в ордовике было таким непригодным для жизни, как же получилось, что там счастливо жили эти маленькие трилобиты, по крайней мере пока не погибли? Очень часто находят их скопления, и, кроме этого вида, там нет никаких других (и никаких других ископаемых в том числе). И подобные скопления не редкость. Triarthrus является самым молодым из целого семейства трилобитов — семейства Olenidae, чья история насчитывает 50 миллионов лет и уходит вглубь кембрийского пласта. Впервые мне попался представитель Olenidae на мрачных берегах Шпицбергена, где они находятся во множестве в темных породах ордовика, внешне похожих, но по возрасту более старых, — и на том древнем морском дне ничто более не выживало. Эти породы настолько насыщены соединениями серы, что каждый скол от удара геологического молотка сопровождался запахом тухлых яиц. Очевидно, трилобитам был известен какой-то секрет, с помощью которого они благоденствовали в серных миазмах. Впрочем, в этом чистилище обитали не только Triarthrus, но и родственные им более крупные трилобиты: одного из них я позже окрестил Cloacaspis по ассоциации с римской Клоакой — так римляне называли свою канализацию — по причинам вполне очевидным. (Клоаку сконструировали при Тарквинии Приске, она уносила нечистоты с улиц Рима в Тибр.) Вскоре мне предстояло исследовать опять же похожие, но еще более древние породы в окрестностях норвежской столицы Осло, где изобиловал предок всех названных трилобитов — сам Olenus. Пахучие желваки с трилобитами, наверное, единственное, что есть зловонного в этом безукоризненно чистом, образцово-показательном городе. Olenus — один из первых известных нам трилобитов, названных в честь мужа Леты скандинавским пионером-геологом Далманом в 1827 г. Боги превратили мужа и жену в камень — первые палеонтологи застолбили самые уместные классические названия! Все трилобиты этого семейства процветали в сернистом, богатом железом осадке, в среде, бедной кислородом, — такие условия заведомо исключают конкуренцию. Только за последние несколько лет ученые сумели в подробностях изучить животных, приспособившихся к подобным условиям. Природа виртуозно делает из нужды добродетель, оборачивая проблемы в преимущества. В наше время в смердящем иле живут некоторые типы моллюсков, которые научились выращивать на жабрах специальных бактерий. Эти бактерии перерабатывают сульфиды, используя ровно то незначительное количество кислорода, которое способны предоставить им моллюски, — слишком много кислорода окислило бы сульфиды, и бактерии остались бы без питания. Наши моллюски — обитатели пограничных условий. Они живут только в бедной кислородом среде, где под мягким осадком кислорода нет вовсе, зато в избытке сернистые соединения и особые бесцветные серобактерии; для их изучения понадобились микроскопия высокого разрешения и современные молекулярные технологии. Ни Бичер, ни Уолкотт не смогли бы даже заподозрить существование этих бактерий. Моллюски получают от бактерий[15] питательные вещества, но есть и другие животные, которые специально «культивируют» этих бактерий в качестве еды. Изучая оленид, я пришел к выводу, что они обитали в придонной среде, «благоухавшей» серой и с низким содержанием кислорода. Затем мне попались работы о современных животных, которые сами себе «выращивают» симбиотических серобактерий, и описание мест их обитания. Вот он, великий миг! Неожиданно многие загадки строения Olenidae оказались разрешимы. Стало очевидным, почему они жили большими сообществами без всякого намека на соседство с другими видами, зато в компании таких малоприятных геологических пород: они специализировались именно на низкокислородных условиях. У оленид было длинное тело с многочисленными сегментами на туловище — им нужно было больше пространства для разведения бактерий. Они, вероятно, даже выращивали для себя бактерий вдоль длинных лепестков дыхательных придатков, примерно так выращивают себе пищу современные моллюски. Панцири у Olenidae тонкие, ведь в отсутствие хищников они чувствовали себя в безопасности. Среда их обитания изобиловала железом, необходимым для замещения конечностей. Все факты сошлись: эти самые трилобиты оказались первыми известными животными, которые приспособились к симбиозу с серобактериями.