Трилогия алой зимы

– Он ни за что бы не позволил мне так его коснуться, – прошептала она. – Порой мне казалось, что он этого желал. Порой я была уверена, что он желает этой близости, желает большего, нежели связь между господином и вассалом. Но он не желал. Не со мной. – Дайтэнгу обвела скулу Юмэя кончиками пальцев, и в ее глазах отразилась боль. – Его ки угасает.

У Эми оборвалось сердце.

– Он умрет?

– Изанаги владеет оружием не из стали, но из чистой силы ками. Каждый удар разрушает и наши тела, и ки.

– А его карасу? – спросила Эми, потянувшись к Юмэю. – Они ведь могут его исцелить?

– Их здесь нет. – Сабуро печально улыбнулась. – Мой храбрый, не знающий страха господин. Ты не позволил бы ни одному из своих воинов, даже опальному, пасть на твоих глазах.

Эми придвинулась к Юмэю, изнывая от безнадежного горя. Он умирал. Как его спасти? Как продлить ему жизнь? Вновь погибнув от нанесенных страшным оружием Изанаги ран, он может уже не вернуться.

Каждое движение давалось Сабуро с трудом, но она кое-как оттянула ворот косодэ Юмэя, обнажая его грудь.

– Что ты делаешь? – осведомилась Эми.

Не поднимая на нее взгляд, Сабуро надавила ладонью на свою рану в животе. Потом коснулась окровавленными пальцами кожи Тэнгу чуть ниже ключиц и, сосредоточенно хмурясь, вывела на его груди сложный символ.

Эми его узнала. Однажды Юмэй нарисовал точно такой же на груди у Широ ее кровью. Поэтому она промолчала, глядя, как Сабуро обмакнула пальцы в кровь Юмэя и повторила тот же символ у себя на ладони – хотя у дайтэнгу вряд ли было так уж много ки, чтобы жертвовать ее отдалившемуся господину.

Наконец Сабуро вытянула над ним ладонь, и ее рука дрогнула от слабости.

– Ты позаботишься о нем? – почти беззвучно спросила она. – Вернешь к его карасу и защитишь, пока не вернется его сила?

– Позабочусь, – прошептала Эми. – Клянусь.

– Ты… ты скажешь ему, что мне жаль?

– Скажу.

Сабуро опустила ладонь на алый символ. Воздух напитался магией, под пальцами дайтэнгу вспыхнул свет, и ее тело выгнулось от мучительной боли. Секунды тянулись вечностью.

А затем свет померк, и Сабуро прислонилась к дереву, едва хватая воздух ртом. Ее веки трепетали, но ей не хватало сил их открыть.

Грудь Юмэя поднялась медленным, глубоким вздохом. Он больше не шевелился, однако его лицо перестало быть мертвенно-бледным. Губ Сабуро коснулась слабая улыбка.

А затем она тихо выдохнула. И больше не вдохнула.

По щекам Эми покатились слезы. Она обхватила обожженную ладонь Юмэя своими.

– Спасибо тебе, Сабуро.

Она уложила дайтэнгу рядом с поваленным дубом, выпрямила ей ноги. Ее тело, лишенное ки, начало быстро угасать, терять очертания – так умирали ёкаи. Эми подобрала копье Юмэя, прислонила его рядом с ним и привалилась к стволу сама. Садиться она не рисковала – сомневалась, что сможет потом встать.

Когда вернулся Широ, который нес на плече Сусаноо, тело Сабуро уже стало полупрозрачным. Через минуту оно должно было и вовсе исчезнуть, возвратиться в царство духов.

Широ присоединился к Эми и опустил Сусаноо на землю. Одежда куницуками бури обгорела и изорвалась, его тело от бедра до противоположного плеча пересекала глубокая рана. Широ прислонил Сусаноо к дереву, и тот, закряхтев от боли, приоткрыл глаза.

– Инари, – прохрипел он. – Что произошло?

Присев перед собратом-куницуками на корточки, Широ мельком глянул на Эми и покачал головой.

– Изанаги сбежал с Нубоко.

Сусаноо откинул голову назад.

– Да будь он проклят. – В словах его не было запала, не было силы. Он посмотрел на кровавый знак на груди Юмэя. – Кто дал ему ки?

– Его дайтэнгу, – ответил Широ, кивнув на призрачное тело Сабуро.

– Хорошо, – пробормотал Сусаноо. – В подобном состоянии твоя ки или ки Эми его бы убили.

Эми опустилась рядом с ним на колени.

– Ты будешь в порядке, Сусаноо?

Он согласно заворчал. Эми прижала ладони к бедрам, впиваясь в них пальцами. Так близко. Они были так близко к победе над Изанаги, к копью, но Широ все испортил. Он предал все, за что они сражались и страдали, лишь для того, чтобы продлить жизнь Эми на еще несколько бессмысленных дней.

К глазам подступили жгучие слезы, и Эми зажмурилась, жалея, что промахнулась, что не воткнула наконечник прямиком в сердце Изанаги. Если бы она не ранила амацуками, а убила, ей не пришлось бы рассчитывать на Широ.

Он сделал свой выбор и имел на это полное право, но Эми боялась, что цена окажется слишком высока.

Эми смотрела в стену пустыми глазами, почти не замечая жгучую боль в руке.

Она сидела на стуле в просторной ванной, в одном полотенце и растущем количестве бинтов. Нанако тщательно промывала и перевязывала царапины, которые оставили каппа из ручья.

Юмэй по-прежнему не приходил в себя, а Сусаноо слишком ослабел, чтобы принять облик дракона, поэтому из долины им пришлось выбираться пешком. Ближайшим к разрушенному дому Юмэя убежищем был храм Шираюри, но путь к нему стал для их изможденной, израненной компании настоящей пыткой. Широ нес Юмэя, Сусаноо хромал сам, а Эми плелась последней, едва переставляя ноги.