Трилогия о Хане Соло

Нашелся еще один Соло, посвежее, который пользовался не меньшей славой, хотя и дурной. Около полувека назад у потомка Беретрона, Корола Соло, родился сын — Далла Соло, который, взяв прозвище Далла Суул, принялся вести бурную жизнь пирата, убийцы и вымогателя. Даллой Черным пугали непослушных детей на затерянных внешних колониях и кораблях вольных торговцев.

Мальчик сразу же заинтересовался, не родственник ли он этим двоим. Приятно думать, что в тебе течет королевская кровь... а вдруг это кровь разбойника и убийцы? Если каким-то чудом не задобрить Шрайка, есть шанс никогда не узнать. Прочитав о подвигах Даллы на ниве воровства, парнишка сумрачно хмыкнул. Семейная традиция, стало быть.

Тщательному исследованию подверглись также последние кореллианские светские новости — и поиск по той же фамилии выдал имя Тийон Сал-Соло. Богатая вдова, живущая в затворничестве с единственным сыном. Тракан Сал-Соло был на шесть-семь лет старше Хана, почти взрослый.

А что, если они все-таки родственники? Или эта вдовушка знает его родителей? Лучше шанса вырваться на свободу не будет.

Вернувшись на «Удачу Торговца», Хан обсудил свое открытие с Дьюланной, и повариха согласилась: дело опасное, но придется пойти на риск и встретиться с этой семьей.

— Ну да. — Хан подпер кулаком подбородок и удрученно уставился в стол. — А с тобой я, значит, больше не увижусь, да?

Вуки ласково заурчала, уверяя, что они, конечно же, встретятся. Просто не здесь, не на борту «Удачи Торговца».

— Когда я сбежал в прошлый раз, Шрайк мне так всыпал, что я несколько дней сидеть не мог, — Надулся мальчишка. — Если бы Ларрад не вмешался, он меня насмерть забил бы, вот что.

Вуки заворчала.

— Это точно. Если эта семья меня примет, у них влияния и денег — тьма, они смогут защитить меня от капитана.

Общения с высокородными родственничками Хан не опасался, он достаточно поднаторел в этикете и правилах поведения в высшем обществе на Кореллии. Шрайк то и дело организовывал крупные операции по изъятию денег у населения, и порой Хан принимал в них участие.

Схема действия была, как правило, одна и та же. Гаррис Шрайк арендовал дорогой особняк и селил в нем многочисленное «семейство», чтобы обеспечить достоверное прикрытие. Вместе с другими Хану приходилось ходить в школу для богатых детей, заводить друзей среди однокашников и ходить к ним в гости. Поиграть, так сказать. Приятели наносили ответные визиты, в результате налаживались контакты, а родители вкладывали крупные суммы в «предприятия» Шрайка.

Всего лишь несколько недель тому назад Хан посещал как раз такую школу — настолько известную, что она удостоилась визита знаменитого кореллианского политика Гарма Бела Иблиса. Хан попросил слова и с ходу задал сенатору два вопроса. Бел Иблис пришел в дикий восторг. После занятий сенатор подозвал к себе юное дарование, пожал ему руку и полюбопытствовал, как его зовут. Хан огляделся по сторонам, увидел, что никто не подслушивает, и гордо сообщил именитому соотечественнику свое настоящее имя. Было здорово.

Шрайк частенько задействовал Хана, отчасти из-за беззлобного и беспечного очарования мальчишки и подкупающей солнечной улыбки, отчасти потому, что тайная учеба подняла Хана на уровень выше остальных ребят. К тому же Хан начал приобретать поначалу скромную, но постоянно растущую славу хорошего пилота и гонщика. Если и существует спорт богатых, так это гонки на свупах и спидерах, а там всегда существует возможность свести знакомство с ребятами из весьма обеспеченных семей. Кое-кто из родителей вследствие такой дружбы уже расстался с деньгами.

Через год Хану будет достаточно лет для участия в первенстве Кореллии среди юниоров. А это крупные деньги — если он сумеет выиграть.

Хану и нравились дела Шрайка, и не нравились. Любил он их потому, что участие в аферах позволяло ему порой неделями, а то и месяцами есть досыта и купаться в роскоши. Да и без гонок он не мог жить, как без воздуха. А не любил потому, что Хан со многими из тех, с кем дружил по приказу, становился близок на самом деле.

Он знал, что из-за этой дружбы пострадают и ребята, и их родители, но научился глушить голос совести. Хан неплохо поднаторел в эгоизме. Всем остальным (за исключением Дьюланны, конечно) приходилось отступать на второй план или уходить вообще. Самосохранение — вот что это было, и все, и Хан добился на этом поприще высокого мастерства.

И до сих пор не растерял сноровки, думал юный кореллианин, поднимаясь с палубы «Илизианской Мечты» и отправляясь проверить скорость и курс. Читая показания приборов, он улыбался. Как по маслу. Все получится.

Следующей проверке подлежал запас воздуха; баллон опустел более чем наполовину.

Желание исследовать грузовик было велико, но Хан его переборол. Чем больше двигаешься, тем больше расходуешь кислород, а Хан и так подвергается немалому риску.

Поэтому он сел обратно и вновь погрузился в воспоминания. Тетушка Тийон, несчастная женщина. И милый братец Тракан, при одной мысли о котором чешутся кулаки...