Трилогия о Хане Соло

Несколько раз ему доводилось бывать вместе с ремонтниками за бортом «Удачи Торговца», когда его сочли достаточно взрослым для работ по кораблю. Хан висел в космосе, привязанный к «Удаче» на первый взгляд непрочной пуповиной троса. Первые два раза кореллианин не мог опомниться от избытка впечатлений, но сама невесомость ему не понравилась, и Хан научился не смотреть «вниз». Когда видишь под ногами бескрайнее пустое пространство глубиной на многие световые годы, с головой начинают твориться странные вещи.

Хан предположил, что чем ближе к мостику, тем больше свободного места, и побрел туда. Долго идти не пришлось, «Мечта» — кораблик не слишком большой. Если ее грузовой манифест составлен верно, без ошибок, то сюда она привезла глиттерстим высокой очистки, а с Кореллии забирает местного производства запасные части для фабричного оборудования.

Хан без особого интереса полюбопытствовал, кому это заплатил Гаррис Шрайк, чтобы заполучить груз хорошего спайса, перевозками которого ведали планетарные власти и имперская Торговая комиссия.

Беглец завернул за угол — и замер на пороге ходовой рубки.

Во имя сынов Бараба, что здесь делает астродроид?

Всем известно: дроиды не умеют управлять космическими кораблями, они ведь не пилоты. Хан наморщил нос за прозрачным шлемом. Должно быть, дроид — своеобразный сторож, призванный отпугивать портовых воришек или космических пиратов. Корсары частенько зарились на автоматические гру-зовозы; и поэтому илизианским жрецам так не терпелось нанять живого пилота... и желательно с Кореллии, как говорилось в их объявлении.

Хан замер, чтобы не всполошить астродроида, и вдруг почувствовал дрожь палубы и переборок. Отстыковка! Надо бы взяться за что-нибудь, сейчас запустятся двигатели!

Беглец попятился, а затем, плюнув на осторожность, развернулся и побежал обратно в трюм. Он успел выискать наиболее подходящий закуток и — очень вовремя! — свернулся клубком между контейнерами.

«Мечту» сотряс еще один спазм и еще один. Хан мысленно представлял, как один за другим отходят причальные захваты. Вот еще один, последний, и...

Грузовик накренился. Экипажа ему не полагалось, вот он и ускорялся грубее и небрежнее. Мысленная картина дополнилась изображением грузовоза, отваливающего от «Удачи Торговца», выходящего за пределы гравитационного поля Кореллии, активирующего маршевые... Закрыв глаза, Хан воображал, как лениво вращается рядом с ними его родная планета. Кореллия была красивым миром с небольшими синими морями, буро-зелеными лесами, золотисто-рыжими заплатками пустынь. И большими городами. На ночной стороне мерцали россыпи огней, как на боевом дроиде-шаре.

Заработали на полную мощность маршевые двигатели, перегрузка пришпилила Хана к контейнеру. Переходим на скорость света, понял он.

Через несколько секунд корабль выровнялся, и его единственный пассажир вновь обрел свободу действий. Хан расслабился, морщась и кряхтя от неожиданной боли во всем теле. Сначала он удивился, а потом сообразил, где заработал синяки и шишки, и с грустью вспомнил о Дьюланне. Глаза опять защипало, Хан прикусил губу, чтобы не расплакаться по-настоящему. Не слишком разумно распускать нюни в герметичном скафандре, лица-то не вытрешь.

Хан шмыгнул носом. Дьюланна обменяла свою жизнь на его свободу.

«Ну-ка соберись и приди в себя, Соло!» — приказал себе юный кореллианин. Горло саднило, Хан сглотнул и принялся остервенело терзать зубами нижнюю губу, пока не ослабло желание пустить слезу. Он не помнил, когда плакал в последний раз, да и какой в слезах прок? Дьюланну ими не вернешь...

Она верила в жизнь после смерти, и, если вуки права, может быть, она сейчас его слышит?

— Эй, Дьюланна, — прошептал Хан. — У меня все путем. Я лечу на Илизию и стану лучшим пилотом в этом секторе. Выучусь, заработаю кучу денег и поступлю в академию, как мы с тобой и мечтали. Я свободен, Дьюланна... — Голос сорвался. — Мы с тобой в безопасности, Дьюланна. Шрайк теперь нас и пальцем не тронет...

Забившись в угол, мальчик решительно улыбнулся сквозь слезы. «Я свободен и обязан тебе жизнью, — думал он. — И никогда не забуду о долге. Если выпадет шанс помочь кому-ни-будь из твоего народа, то, клянусь любым богом, силой жизни, чем угодно, я ни на миг не задумаюсь».

Хан вдохнул «консервированный» воздух из баллона.

— Спасибо тебе, Дьюланна...

Где бы она ни была, она его слышала. Хан не сомневался.

ГЛАВА ВТОРАЯ ИЛИЗИАНСКИЕ МЕЧТЫ

Очнувшись от изнурительного сна, Хан поначалу ничего не понял. «Где это я?» — зашевелилась в нем недоуменная мысль. Потом вернулась память, и сцены торопливо начали сменять друг друга: бластер, зажатый в дрожащей неуверенной руке... перекошенное от злобы и ненависти лицо Шрайка... хрипящая в агонии Дьюланна умирает в одиночестве...