Трилогия о Мирьям

— Видно, так, — бурчит Рууди.

— А какой цвет тебе больше нравится?

— А ты тайну хранить умеешь? — спрашивает он и подмигивает.

— Конечно! — торжественно кивает Мирьям.

— Говоря по чести, мне по душе больше красный, — говорит дядя.

Мирьям смотрит широко открытыми глазами.

— Но бабушка говорила, что ее друзья должны быть также моими друзьями, а ее враги — моими врагами, что у маленького эстонского народа должна быть одна душа. Как же ты можешь против нее- идти, ты ведь ей такой же родной, как и я? — вздыхает Мирьям и шепотом добавляет: Ты ведь тоже получаешь от нее кроны!

— Кроны, кроны… — соглашается посерьезневший Рууди, потирает свои костлявые пальцы и грустно продолжает: — Теперь, может статься, туго будет.

Забота о деньгах, забота о работе, одна заботно-заботная забота… — вполголоса произносит Мирьям.

Дядя Рууди начинает громко смеяться:

— Ну прямо взрослый человек!..

Мирьям гордо выпячивает грудь, стучит по ней кулаком и восклицает:

— Детство кончается, осенью я пойду в школу.

Дядя Рууди корчится от смеха.

Мирьям поднимает брови и удивляется: что тут смешного?

— Но ведь правда же? — требует она ответа.

— Что правда, то правда, — отвечает Рууди и достает из кармана большой клетчатый платок, чтобы вытереть слезы.

— Тогда скажи, почему тебе больше нравится красный цвет? — возвращается она к прерванному разговору.

— Это радостный цвет, в нем есть огонь, — уходит он от прямого ответа. — Тебе ведь тоже нравится красное. Я же знаю, ты всегда заглядываешь через забор, когда в саду Таавета цветут тюльпаны.

— Теперь этот сад достался Хави, — ворчит Мирьям.

— Да, насчет цветов там сейчас не густо, — соглашается Рууди.

— А почему тебе еще красное нравится? — требует Мирьям полного ответа.

— На это не так просто ответить. Так, чтобы поняла…

— Я-то пойму, — заверяет Мирьям.

Лицо у дяди Рууди становится задумчивым, он запускает в небо еще один мыльный пузырь, прежде чем начинает говорить тихо, больше самому себе, нежели племяннице, которая слушает, раскрыв рот.

— Если ты приглядишься к бабушкиным жильцам, все равно к кому — к артисту ли Куллесу или родителям Пээтера, к извозчику и его жене, к дворничихе или, скажем, Марии, что живет в Тааветовом доме, безразлично, — тебе может показаться, что все они скучные и смиренные. Такие маленькие! Кажется, что они ничего другого и пожелать не в состоянии, лишь бы прожить потихоньку, жевать свою скудную корку хлеба и доживать свои дни. Но сегодня вдруг… вцепились господам в загривок! Словно стали они людьми, зрелыми людьми!

— А ты… тоже стал зрелым? — в наступившей тишине отваживается спросить Мирьям, захваченная словами Рууди.

— Я? — Он усмехается, пускает вверх мыльный пузырь и отвечает: — Видишь ли, я похож на этот мыльный пузырь. Вот он лопнул. Конец — и все.

Мирьям не находит слов, чтобы возразить.

— И почему ты не взял меня с собой! — говорит она с сожалением.

Рууди не обращает на это внимания и продолжает:

— Я всего лишь шутник…

— Шутники бывают в другой раз лучше работников, — пытается она утешить его.

Дядя Рууди снова начинает смеяться. Поднимается, отряхивает сзади брюки и направляется домой.

В коридоре слышится, как он радостным голосом поет:

Грезы рассеялись, счастье разбито —
болью и ранами сердце изрыто…

Мирьям быстро вступает в коридор и подпевает:

Без тебя мо-оя жи-изнь пу-стая…

Это ей запомнилось из предыдущей дядиной песни.

— Без тебя моя жизнь пустая, — мощным басом повторяет Рууди.

Из передней доносится мамин голос:

— Я уже думала, что ты средь бела дня напился!

— О нет, — слышит Мирьям, как дядя Рууди отвечает ее матери, — мы тут с племянницей разучиваем песни.

— Мирьям! — требовательно зовет мама.

Девочка легкими прыжками исчезает за сараем — ведь могла же она быть бог знает где и не слышать маму!

Мирьям прячется за поленницей и ждет. Нет, больше ее не зовут. Когда мама в плохом настроении, то лучше держаться от нее подальше. Мирьям вздыхает. Понятно, что мама беспокоится: отец ушел с утра и до сих пор не вернулся, не иначе, запил.

На крыльце переднего дома, которое выходит во двор, появляется Пээтер и с громким стуком захлопывает за собой дверь. Чтобы все услышали, увидели и обратили внимание: во двор прибыл бесстрашный капитан и предводитель пиратов Пээтер. Урра! Мирьям при виде друга готова тут же крикнуть ему, но пока не смеет пикнуть. Поди знай эту маму.

Капитан Пээтер стоял на крыльце и выжидающе оглядывался. Велико же было бы разочарование, если бы он сейчас никому не попался на глаза! Волосы у Пээтера старательно зачесаны мокрым гребнем назад, он в белой рубашке, а на рукаве красная повязка.

Красная лента!

Мирьям не удерживается и выходит из-за поленницы.

— Здравствуй, капитан, — небрежно бросает она, будто ей совсем нипочем его праздничный вид.

— Привет, — отвечает он по примеру бывалых старшеклассников.

— А что означает твоя лента? — спрашивает Мирьям, пребывающая в чине младшего матроса, и на всякий случай вытягивается по стойке «смирно».