Трилогия о Вратах: Солнце и тень Аурелии (СИ)

Сам удивляюсь тому, как от вибраций его имени на моём языке по телу пробегает дрожь. Он прав. Слово «господин» давно потеряло смысл. Ненавижу его. Для меня оно равнозначно слову «урод».

В требовании называть его по имени… Подчиняться лично ему… Есть какая-то новая ступень подчинения, которой я до сих пор не знал.

Я давно уже решил, что для того, чтобы вытерпеть всё, что происходит здесь, нужно просто представить, что это — не я. Просто абстрактный раб.

Бастиан, кажется, меня разгадал. Он хочет, чтобы подчинялся именно я, Ксавьер. И подчинялся именно ему.

========== Глава 11 ==========

Марк

Надеюсь, я выбрал правильный подход…

Мне трудно управлять людьми. Давно заметил это за собой. Даже распоряжение отдать секретарю — целое испытание. Приходится через себя переступать. Но на чужом поле приходится играть по чужим правилам, и, судя по всему, он попросту не поймёт, пока я буду его «просить».

От этой мысли мне горько. Ксавьер совсем не похож на человека, который привык подчиняться. Что должны были сделать с ним, чтобы он так себя вёл?

И я же вижу, что, несмотря на набор стандартных фраз: «простите, господин» и «что прикажете, господин», он отгородился стеной, которая исключает любой, даже самый маленький шанс найти с ним общий язык.

Я устал. Приходит осознание, что все прошедшие сутки вместо того, чтобы отдыхать и разрабатывать план, думал о нём. Это неправильно, и я обещаю себе прекратить и сосредоточиться на задании. Однако очень скоро понимаю тщетность этих попыток.

Безмерно радуюсь тому, что мы наконец-то выбрались из дома. На улице стоит нестерпимый зной, но в салоне этого странного аэрокара работает кондиционер.

Изин раб опускается на мостовую перед дверью и открывает её для госпожи. Изящная ножка госпожи ступает на пол салона, и она падает на одно из сидений. Парисс уже там и напротив него — кто-то ещё.

Задумавшись об этом, упускаю момент, когда Ксавьер точно так же становится на колени и открывает для меня другую дверь.

Сглатываю. Хочу и не могу смотреть на него. Забираясь внутрь, полуинстинктивно прохожусь по его ладони рукой и, наклонившись настолько близко, насколько позволяют приличия, шепчу:

— Спасибо…

Ныряю внутрь и наконец начинаю понимать, что тут происходит.

Напротив Парисса сидит Закари, с веером игральных карт в руках. Он тут же радостно здоровается со мной. Следом переводит взгляд чуть в сторону и хмурится, когда видит, как забираются внутрь державшие дверь рабы.

— Ты не слишком его разодел? — спрашивает он. Ни малейших сомнений быть не может, о ком идет речь.

Я невольно притягиваю Ксавьера к себе — тот, оказывается, уже сидит на коленях у моих ног. Собственно, потолок машины и не позволил бы встать в полный рост. А рабам ведь запрещено сидеть с людьми.

— Мне нравится, — говорю вслух.

— А мне нет, — отрезает Закари.

— Но я думал, ты подарил мне раба, чтобы он нравился мне? — с демонстративным удивлением смотрю на него.

Закари поджимает губы и отворачивается.

Нервно бросает какую-то карту на «стол». Вместо стола у них спина какого-то раба — голова наклонена вниз, и с моей стороны виден только приподнятый голый зад.

Морщусь. Кажется, Изи замечает выражение моего лица.

— Зак, ты как всегда. Вот не мог нам более красивую часть показать? Твой Абель мне бы и ножки пока полизал.

Меня начинает тошнить. Хотя кондиционер и работает вовсю, в машине становится душно.

Я раньше не прислушивался к разговорам про рабов, это всё было от меня как за прозрачной стеной.

— Сейчас закончим партию, и можешь его наказать за то, что не так встал.

Мне хочется посмотреть на Ксавьера. Понять, как он реагирует на это всё. Но я понимаю, что за мной так пристально следят, что каждое движение может быть интерпретировано против меня.

Просто опускаю руку ему плечо. Оно так напряжено, что уже вряд ли напряжётся сильнее из-за меня. Надеюсь, хотя бы он не вывернет мои действия как-нибудь не так…

Наблюдаю за игрой. Сами карты не четырёх мастей, а шести, хотя числовые значения, кажется, у большинства тоже есть. Между мастями, похоже, есть какая-то градация, но правил до конца понять не могу.

— Хочешь сыграть? — интересуется Закари у меня.

Вообще-то, попробовать было бы неплохо. Вдруг пригодится где… Но я качаю головой.

— Не сейчас.

— А жаль, я бы поставил своего раба против твоего.

Вот теперь уже точно не хочу.

Ксавьер

Стою на коленях у самого колеса. Рука господина гуляет по-моему плечу. Наслаждается… Новую игрушку приобрёл.

Наблюдаю зад какого-то несчастного мальчишки прямо перед собой.

Мне их не жаль. По крайней мере, не всех.

Рабы, которых растили здесь, в питомниках — как овощи. Они сами виноваты в своей судьбе. Позволяют делать с собой всё.

Но те, кто попадает на Аурелию снаружи, часто просто не готовы к тому, что их ждёт. Среди них тоже встречаются разные. Даже те, кто заслужил свою судьбу. А ещё и те, кто хотел её сам — думал, что здесь будет проще. Хозяину постель греть или прислуживать в доме элиты.