Тринадцать

– Связь мы пока не обнаружили, – ответила Харпер. – Сейчас занимаемся этим. Я решила, что буду наиболее полезна тебе, Эдди, работая именно в этом направлении. До сих пор никакой связи между жертвами в различных штатах не прослеживается. Все разного возраста, разного пола, разной расовой принадлежности, с разным прошлым.

Я кивнул. Она была права. Но ни в чем из этого не было ни малейшего толку для Бобби на суде. Никакого реального толку.

– Должна быть связь! А как же отметки на долларе? В смысле, у этого парня наверняка есть какая-то темная миссия. У него есть цель. У него есть план. Он убил уже двадцать человек, а копы с федералами даже не ищут его. Он ухитрился переложить вину за каждое из убийств на какого-то другого человека, – сказал я.

Это слово, это странное ярко-красное слово – убийство… Почему-то оно будто застряло у меня на языке. Мозг никак не хотел избавиться от него.

Я воспользовался моментом тишины, чтобы все улеглось в голове. Скоро мне предстояло вновь вернуться в судебный зал. Прикрыв глаза, я позволил мыслям блуждать по их собственному разумению. Где-то в глубине моего подсознания скрывался ответ.

Началось это исподволь. Словно негромкий пульс, забившийся в комнате. Словно вибрация в самом сердце скрипки – едва заметная, просто от пальцев, легших на струны прямо перед тем, как прозвучит первая нота увертюры. Я едва ли не физически это ощутил. И вот ответ оказался прямо перед мной.

– Мне нужно время, чтобы пробежаться по всем этим делам. Будем надеяться, что получим и что-то еще из остальных штатов. Если мы собираемся все это использовать, нам нужно привести данные в порядок и обнаружить связь между жертвами. И нам придется выдать все эти сведения на тарелочке Прайору, если вы желаете заключить с нами сделку, а, Дилейни? А я тем временем попробую отложить сегодняшние слушания до завтра – попрошу Гарри предоставить мне отсрочку. Он довольно прозрачно намекнул, что я могу на нее рассчитывать, если она мне понадобится. А сейчас она мне ох как нужна. Нам всем нужна, – сказал я.

Пока я говорил, мой взгляд блуждал по комнате вместе с моими мыслями.

И тут маэстро взмахнул руками. И первая нота наконец прозвучала у меня в голове.

– Какую это сделку вы имеете в виду? – насторожилась Дилейни.

– Предложение действительно только здесь и сейчас. Никакого торга. Либо соглашаетесь, либо нет. Завтра вы приходите в суд. И, может, я вызову вас для дачи показаний, хотя не думаю, что до этого дойдет. Все, что мне нужно, это ваше согласие поделиться данными материалами с окружным прокурором и ваше обещание, что, если понадобится, вы расскажете присяжным все, о чем только что рассказали мне.

Дилейни сложила руки на груди, глянула через плечо на Харпер, а потом опять на меня.

– Я уже говорила вам, что не могу. Я не имею права ставить под угрозу текущее расследование, – сказала она.

– Ничего вы не поставите под угрозу! Придете в суд. Согласитесь дать показания, чтобы я мог официально представить вас стороне обвинения в качестве свидетеля. Но давать показания вам не придется. Если вы согласны на это, то клянусь вам: ваш преступник буквально через сутки окажется за решеткой.

Дилейни откинулась назад вместе со стулом, изумленная столь наглой заявкой.

– И как же именно вы собираетесь сдать мне Долларового Билла? – поинтересовалась она.

– Это самая лучшая часть. Лично мне не придется сдавать его. Если завтра все пройдет гладко, Долларовый Билл сам придет в ваши распростертые объятия.

* * *