Тринадцать этажей

– Все дело в том, – продолжал он, – что нас хотят убедить в этом, понимаете? Убедить в том, что это два обособленных мира, мы и они, моя сторона и твоя сторона. Раз мы живем в разных местах, мы разные люди. Но это ложь. Вы только взгляните на расстояния, они не сходятся. Нас стараются держать врозь, но из этого ничего не выйдет, если мы будем заодно. Полагаю, это разумно. Если все будут только смотреть друг на друга, никому и в голову не придет поднять взгляд вверх. Вы понимаете?

Янек определенно не понимал своего нового знакомого, однако от его негромкого, настойчивого голоса у него закружилась голова.

– Извините, – смущенно улыбнулся Дамиан. – Похоже, я привык к монологам.

– Я здесь только из-за труб, – сказал Янек, собирая инструмент.

Подобрав с пола заглушку, он машинально шагнул к трубе, чтобы завинтить ее на место. Его взгляд упал на отверстие, и рука застыла в воздухе: в памяти тотчас же воскрес образ того, что было внутри.

– Трубы – это не пустяки, Яник. Они – это внутренности здания, именно благодаря им оно живет.

– Да. – Янек обернулся, удивленный встрече с тем, кто думал так же, как он сам. Он указал на открытую трубу. – Это организм, но больной, разлагающийся. Там внутри есть что-то, собирающее всю заразу.

– Подобно злокачественной опухоли.

– Возможно, или вроде тромба. Но, по-моему, основополагающая причина не в этом. Я не знаю, отчего оно болеет.

– Гм. – Дамиан задумался. – Это здание – каннибал, оно построено на своих собственных развалинах. На мой взгляд, подобное порождает болезнь. Что вы видели?

Его тон был таким серьезным, таким искренним, что Янек почувствовал, как ложь, которую он уже собирался произнести, застыла на устах.

– Скелет, – сказал водопроводчик, удивляясь тому, с какой готовностью доверился этому странному парню. И тут же залился краской, осознав, как глупо это прозвучало, произнесенное вслух. – Я видел скелет. В трубах.

Дамиан кивнул, не замечая нелепость этого заявления или не обращая на нее внимания.

– Вы знаете, чей это скелет?

Янек покачал головой.

– Думаю, какого-то рабочего. Он был в комбинезоне, в каске. Как я.

Последовало молчание. Парень задумался над его словами. Определенно, он что-то знал об этом здании, поэтому Янек решил надавить.

– Что здесь происходит?

– В Баньян-Корте? – спросил Дамиан. – Занимался этим. Но не трубами. Как-то даже не подумал о них.

– Кто-нибудь погиб при возведении этого здания? Может быть, водопроводчик, которого заставили выполнять опасную работу?

– Не думаю. – Пауза. – Но здешний народ – все они разбогатели, измываясь над другими людьми, по-другому этого никогда не бывало. Не удивлюсь, если кто-нибудь из них обошел стороной несколько правил и требований. И запятнал руки кровью. В первую очередь это относится к тому, кто наверху. – Дамиан поднял взгляд на потолок, затем снова посмотрел на Янека. – Я так думаю, вам лучше проследить за этим скелетом, если вы хотите поставить зданию правильный диагноз. – У него зажглись глаза, и Янеку стало не по себе. – Только спросите самого себя, действительно ли вы хотите знать, поскольку я не знаю, что хочет показать вам это здание.

Янек кивнул.

– А потом непременно разыщите меня. У меня есть… не знаю… Я работаю над одной теорией.

Слова парня не выходили у Янека из головы, непрерывно кружась, пока он пытался сосредоточиться на работе. Сначала Янек попробовал держаться подальше от Баньян-Корта. Несколько дней он просидел дома, борясь с любопытством, тянувшим его обратно. Но всякий раз, когда Янек собирался отослать управляющему зданием электронное сообщение о завершении работ, его рука зависала над клавишей «отправить», и в конце концов он удалял черновик. В самые мрачные моменты Янеку начинало казаться, что увиденное в трубе было отголоском его собственного будущего, в котором он мертвый оказывался погребен в хитросплетении труб Баньян-Корта. Он лежал ночью без сна рядом с тихо посапывающей Леной, гадая, не собственную ли смерть преследует по чугунному лабиринту.

Лена попыталась поговорить с ним об этом. Янек понимал, что стал молчаливым, замкнутым, жена видела у него в глазах усталость. Но что он мог ей сказать? Как можно было объяснить то, во что он ввязался? Янек постарался убедить Лену, что его вымотала тяжелая работа, и поцеловал детей, желая им спокойной ночи.

Но хотел Янек возвращаться в Баньян-Корт или нет, он никуда не мог деться от своей работы. Поступали новые жалобы на «плохую воду», которую нужно было слить. Как ни хотелось Янеку забыть об увиденном и уйти прочь, на один заработок Лены они прожить не могли. Не было и речи о том, чтобы отказаться от работы. Поэтому Янек снова и снова входил в сверкающие стеклянные двери Баньян-Корта. И после того как кровь сливалась из ванных богачей, возвращался стук, мягко предлагающий ему двигаться дальше. Что он в конце концов и сделал.