Тринадцать граней (сборник)

– Принято! Сейчас я свяжусь с ними.

Крещагин подошёл к кустам. У самой кромки, опоясывающей вышку, он остановился, словно прислушиваясь.

– А-атём? – вызвал меня Джон, – Тут ни-и-чего нет…

– Проверьте внимательнее. Я точно что-то видел!

Я прильнул к окуляру, выискивая странную фигуру. Но всё было тщетно. Серый исчез.

– Мо-ет мне пла-азмой жа-ахнут в кусты?

– Нет, нет! Мы же не знаем, кто это был! Может быть, это поселенец.

– Внимание, по циркуляру! – голос сержанта бесцеремонно перебил наш разговор, – Сейчас Скарабей восстановит энергоснабжение посёлка. Он будет включать питание по секторам. Всем смотреть в оба! Особенно это касается Кожевникова. Артём, если чё – свисти в дуду!

– Ладно, буду… – бросил я.

– Ла-адно… – передразнил меня Круть, – Как быстро ты, Кожевников, отвык от строевой службы, а?!

Подколол меня сержант. Боевого офицера, а?!.

– Есть… – нехотя ответил я.

– То-то! – гоготнул Круть и, обратился уже к Лао и Скарабею, – Давайте, ребята! Врубайте потихоньку. Начнём… с фермы.

Я поспешил к западному окну. Скарабей врубил ток и длинное низкое здание фермы опоясала цепочка огоньков. Фонари на столбах, плафоны внутри стойл, и в окнах, замерцали тёплым желтоватым светом.

Ни одного движения… Ничего…

Скарабей включил питание в жилом массиве, сразу у энергостанции. Мне показалось, что кто-то машет мне рукой. Но оказалось, что это всего лишь, оборванная штора колышется от порывов горячего ветра.

– Ну, чего там, Кожевников? – спросил Круть.

– Да ничего, – ответил я, – И никого…

Скарабей включил северный сектор, и почти сразу – космопорт…

Взлётно-посадочное поле опоясали яркие, даже при дневном свете огни прожекторов. Вокруг шаттла зажёгся жёлтый квадрат, ограниченный по углам зелёными голографическими столбиками. Они выросли и растеклись по граням большого виртуального параллелепипеда, поглотившего шаттл. Такие же «коробочки» появились над вертолётами.

Свет зажёгся и башне, и в моей комнатушке. Откуда-то снизу, из центра управления полётами, монотонно забубнил компьютер: «Неисправность. Низкое энергопитание. Неисправность. Отказ узла связи. Внимание. Несанкционированная посадка. Неисправность…».

Мой коммуникатор опять тихонько зажужжал, кто-то включился в общий канал.

– О боже… – донеслось из аппарата.

А затем динамик взвыл яростным, нечеловеческим воплем! Я глянул позывной радиостанции источника: «А-3—7», Дима Скарабей.

– Боже мой… – прошептал Скарабей и снова, громко и безудержно закричал.

Я знаю, я уже слышал подобные крики. Так кричат люди, когда понимают, что их жизни грозит смертельная опасность. И что спасения нет!

– Скарабей! Какого, чёрта у тебя происходит?! – голос сержанта был не на шутку взволнован.

Ответом было гнусное хихиканье, переходящее в хрюканье. Так смеялась бы свинья, если бы умела.

Я с ужасом смотрел на коммуникатор. Честно, говоря, у меня от этого дьявольского хихиканья волосы встали дыбом.

– Скарабей… Лао… Доложите обстановку! – крикнул сержант, – Ребята, ответьте!

Несколько секунд в динамике кто-то тяжело, размеренно дышал.

Вдруг дыхание участилось. А потом раздался крик. На этот раз – Лао:

– Твою мать! – выругался он и закричал, обращаясь к кому-то невидимому, – На-ка, тварь! На! На!

Хрипло залаял импульсный карабин. Но длинная очередь резко оборвалась и стало тихо.

На энергостанции что-то происходило. И не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: Скарабею и Лао нужна помощь. Однако, сержант тупил, а время шло.

– Сержант! – закричал я в микрофон, – Круть!

– Да?..

– Круть! Сделай что-нибудь! Нужно вытащить их оттуда!

– Но я, но я…

На улице прозвучал выстрел! Ещё один! Хруст, лай, стрекотание карабинов. Они оживлённо переговаривались, исторгая в кого-то свой смертоносный боезаряд.

Натужно завыл и с оглушительным грохотом взорвался плазменный разряд. Но на энергостанции ведь не было тяжёлого оружия?!

До меня, наконец-то, дошло! Бой шёл у антенны! Я прильнул к окуляру, немного покрутил настройку, и тут же наткнулся на лежащего навзничь Мишу Крещагина. Он не шевелился. Остальные ребята, включая Джона, залегли, и неспешно стреляли по кустам. Ни серых фигур, ни серо-буро-малиновых, вокруг не было.

– Сержант! Кру-уть! – заорал я. Но Круть не ответил.

Тогда я вызвал Чувака.

– Чувак! Ответь!

– Какого чёрта! – огрызнулся Чувак. – Кто это?

– Артём. Слушай, Чувак! У вышек идёт бой! Крещагин ранен или даже убит. Скарабей и Лао подверглись нападению. Чем там занимается наш сержант, мать его?

– Он с боссом говорит!

– Чего?! Зачем?

– Совета, наверное, спрашивает!

Ситуация, мягко говоря, выходила из-под контроля.

Я попытался вызвать Лао, но ответа не получил. Коммуникатор Скарабея был до сих пор включён, но на его канале не было ни звука.

Тогда я решил вызвать Гришу Бермана.

– Гриша, это Кожевников, ответь!

– Чего тебе? – огрызнулся он.

– Доложи обстановку!

– Чего это?! Ты чё, командиром, чоли стал?

Вот те раз! Он что, посреди боя собрался выяснять у кого хвост длиннее? О господи, наёмники, блин…

– Гриша! Что с Крещагиным?

– А я почём знаю?

– Сходи, проверь!

– Да, ща! Бегу – спотыкаюсь!

– Твою мать, Гриша! Ему нужна помощь! В кого вы стреляете?