Тринадцать лет пути

— Ты ждала этого? — И тут Павлыш понял, что ничего хорошего не случилось. Что жизнь, которая недавно началась так сложно и драматично, настоящая необычная жизнь, кончается. Словно видеоплёнка.

— Я боялась этого, — сказала Гражина.

— Но мы с тобой останемся, ведь у нас всё по-прежнему? Да?

— У нас с тобой — наверное. Только вокруг всё иначе.

— Подожди! Мы же не знаем. Может, связь временная! Может, ничего ещё не будет.

— Ты смешной человек, Павлыш. — Гражина подняла руки и сильно схватилась пальцами за его плечи. — А я боюсь.

— Но мы можем сказать, что уже решили остаться на борту до конца…

Павлыш осёкся. Зачем говорить чепуху?

Чрезвычайные обстоятельства прекратились, началась обыкновенная жизнь, к которой надо привыкать. И это тоже не очень просто.

28

Первая переброска произошла на следующий день.

Милев, из второго экипажа, пройдя обследование после перелёта, перешёл в кают-компанию. Он сказал, что экипаж «Антея» на Земле уже называют «зимовщиками». Как древних полярников.

Оказалось, что Домбровский был прав. Но лишь частично.

Энергетический порог переброски существовал. Но это был не предел телепортации, а лишь порог.

Обрыв связи случился неожиданно. И земному Центру понадобилось несколько дней, чтобы установить новые гравироторы.

В первые дни все ждали вестей о возвращении «Антея».

Это было крушением давней мечты, крушением образа жизни.

Потом стало ясно, что «Антей» продолжает путь к Альфе Лебедя.

— Ну, ребята, — сказал Милев, — приготовьтесь возвратиться героями. Вы бы почитали, что о вас пишут, послушали, что говорят. Я вчера ещё был самым популярным типом на планете. Я летел к Тем Самым, Которые Пожертвовали Собой Ради Человечества! Ну, ребята… — Милев был возбуждён, он чувствовал себя гонцом добрых вестей.

Его слушали смущённо. Ведь, честно, никто не был героем.

— Желающие из новой смены, из моей смены, могут вернуться до срока. Конечно, это влетит Земле в копеечку, но мы все понимаем — нервное напряжение почище, чем у первого космонавта…

Он засмеялся, и некоторые вежливо улыбнулись.

Павлыш понимал, что никуда он сейчас не улетит. Ему осталось десять месяцев практики, и он их проведёт на «Антее». Только без Гражины. И все десять месяцев будет думать: а что она сейчас делает? И ему будет страшно вернуться.

Гражина положила ладонь на руку Павлышу.

— Ничего, — сказал Павлыш очень тихо, чтобы не перебивать монолога Милева. — Мы потерпим.

Гражина убрала руку.

29

Гражина улетела через день. Первой, потому что всё ещё была нездорова.

— Ты дождёшься меня? — спросил Павлыш.

— Не знаю, — сказала Гражина. — Я ничего не знаю.

До Альфы Лебедя «Антею» оставалось лететь двенадцать лет и десять месяцев.

ВЕЛИКИЙ ДУХ И БЕГЛЕЦЫ

Глава 1 Избушка

Павлыш проверил анабиозный отсек, там всё было в порядке. Странно, ещё недавно он спорил с Бауэром, доказывал ему, что этот отсек — анахронизм, и если уж переоборудовать корабль на гравитационный двигатель, то можно заодно и ликвидировать отсек — лишнее место, лишний вес… И Бауэр сказал тогда: «Но может же так случиться…» Хотя оба понимали, что случиться так не может. И случилось.

Уже месяц, как «Компас» падал. Он падал, и неизвестно было, чем кончится это падение. «Компас» проваливался в пространство, в бесконечность. Уже месяц, как он был объявлен пропавшим без вести, его разыскивали все станции и корабли сектора и не могли найти.

Находят в конце концов путешественников, пропавших без вести в пустыне, находят самолёты, разбившиеся в горах, находят флаер, унесённый ураганом, находят затонувшую субмарину. Потому что место, область их исчезновения конечны, ограничены дном моря, горной долиной, пределами пустыни. Космический корабль, пропавший без вести, найти нельзя. Тем более, если он не выходит на связь.

Надёжность корабля, доведённая до совершенства, таит в себе риск. Гравитационный отражатель надёжен, связь, которую поддерживает корабль на гравитационных волнах, также надёжна, но если система отказывает в одной точке, возникает опасность цепной реакции. И если не уловленный приборами во время прыжка метеорит из антивещества коснулся гравитационного отражателя и, исчезнув сам, уничтожил отражатель «Компаса», то он уничтожил и космосвязь, потому что отражатель — одновременно антенна для гравитационных волн. И корабль, прервавший прыжок в точке, установить которую удалось не сразу и с недостаточной степенью точности, оказывается неуправляем, безгласен и слеп.

«Компас» был жив, но не подавал признаков жизни. Он будет жить ещё несколько дней или несколько лет, потому что он — высокоорганизованный кусок металла, напичканный изысканной, но ненужной теперь техникой. Ибо он — корабль, и цель его — перевозить людей и грузы между портами Галактики. Как только он лишается возможности делать это — он становится лишь железной банкой с муравьишками внутри. И железная банка падает в бездонное пространство…