Дорогая Джинджер!
Я никогда не придерживалась правил, и ты это прекрасно знаешь. Поэтому тебе, возможно, покажется странным, что сейчас я пишу о них и, более того, собираюсь им следовать.
«Для чего эти правила?» – спросишь ты.
Ты всегда задавала хорошие вопросы.
Помнишь, когда ты была маленькой и приезжала ко мне в Нью-Йорк, мы играли в игру «Сегодня я живу в.…»? (Думаю, больше всего мне нравился вариант «Я живу в России». Мы всегда выбирали его зимой. Ездили в Метрополитен-музей полюбоваться на русские произведения искусства, топтали снег в Центральном парке, а затем ходили в тот маленький русский ресторан в Виллидже, где подавали действительно вкусные соленья, а у окна сидел странный лысый пудель и облаивал проезжающие машины.
Мне хочется сыграть в эту игру еще раз – только сейчас она более реалистичная и называется «Я живу в Лондоне». Ты, конечно, уже заметила, что я вложила в конверт тысячу долларов наличными. Это на паспорт, билет в один конец до Лондона и на туристический рюкзак. (Несколько долларов тебе понадобятся на такси в аэропорт.)
Как только забронируешь билет, соберешь рюкзак и обнимешь всех на прощание, съезди в Нью-Йорк – посети китайский ресторанчик «Лапша на 4-й стрит». Он находится под моей старой квартирой. Там тебя будет ждать нечто важное. Оттуда сразу поезжай в аэропорт.
Ты отправишься в путешествие по разным странам, и продлится оно несколько недель. Вот правила, которым ты должна следовать.
Я обо всем позабочусь.
Сейчас это все, что тебе нужно знать. Увидимся в ресторанчике «Лапша на 4-й стрит».
Сверток, похожий на клецку
Джинни Блэкстоун всегда старалась быть незаметной, что, в общем-то, было нелегко, так как за спиной у нее висел пурпурно-зеленый рюкзак весом в четырнадцать килограммов (она взвешивала). Ей не хотелось думать обо всех тех людях, в которых она врезáлась, пока тащила его. Рюкзак явно не предназначен для Нью-Йорка. Да и для любого другого места в городе… особенно в районе Ист-Виллидж в этот приятный июньский денек.
Прядь волос застряла под лямкой, поэтому Джинни пришлось слегка опустить голову, что тоже не радовало.