Тринадцать рассказов (СИ)

   Мужчина опустил вилы, протянул руку.

   - Гена, - представился он.

...

   Желваков так ничего и не сказал о том, что с ним приключилось, зато охотно поведал всё о Станиславе Николаевиче.

   - Я на него вышел по одному его другу-охотнику. Тот мне рассказал, что Яковлева заинтересовала история о волке-людоеде, которого не могут поймать уже несколько лет. Зверюга не только хитрый, но ещё и бесстрашный - не боится нападать даже на взрослых мужчин, на что сейчас ни один волк не осмелится. Из интереса этот охотник ездил туда, пробовал облаву организовать да всё без толку - ни следа не нашёл. Потому и сказал Яковлеву, что волка придумали местные - хоть какой-то интерес к умирающей деревне. Но Яковлев не поверил...

   - Узнаю профессора, - улыбнулся я.

   - ... решил обязательно туда съездить, собирался провести там около месяца, поговорить с местными, изучить лес, устроить себе что-то вроде неоплачиваемого отпуска. А потом уже вернуться встречать какого-то родственника из армии. Сказано-сделано. И пропал. Вот я туда и сорвался. Тебя тоже Сашка наняла? Так имей в виду, места здесь опасные, лучше брось всё да возвращайся назад. Старик точно помер, потому менты его и не ищут - труп в здешних лесах отыскать не вариант.

   - Я всё-таки попытаюсь, - ответил я, затягивая последнюю шпильку в колесе. - Готово.

   - Слушай, доедь со мной до шоссе, очень прошу, - сказал Желваков, глядя в сторону деревни.

   Хотел было отказать, но поглядев на седину, измазанное лицо и руки, стало его жаль, и я согласился. Добравшись до разъезда, мы остановились. Он выбрался из машины, проникновенно посмотрел на меня, как-то по-особенному произнёс "Спасибо, не представляешь, чем я тебе обязан, Слава", попросил обязательно навестить его, когда буду в городе, он проставится.

   - И ещё, - воровато посмотрел на дорогу, по которой я собирался ехать. - Ты никуда не сворачивай, ничьих приглашений не принимай, прямиком в ту деревню добирайся. Если Яковлева там нет, постарайся вернуться другим путём.

   На том мы и распрощались. Наплевав на его предупреждение, я за день без приключений миновал грунтовку и поздно вечером добрался до деревни, в которой рассчитывал отыскать профессора. Вокруг ни зги не видно, фонарей не было, только в домах горели огоньки. Устав с дороги, я решил попросить ночлега в окраинном доме. Постучал, раздалось тявканье собаки, шамкающие шаги, калитка открылась и снизу вверх на меня смотрела бабушка божий одуванчик. Помочь согласилась сразу, сказав, что место в доме есть.

   Велосипед я спрятал в сарайчике, вошёл в дом. Внутреннее убранство не менялось с советских времён: крючки, прибитые к стенке, играли роль гардероба, большой вещевой шкаф, накрепко сколоченный здоровыми скобами, с большим количеством отделений. Казачка, за стеклянными дверцами которой находилась хрустальная посуда. Пёстрые красивые ковры и лампочки Ильича составляли необходимый элемент интерьера.

   Бабулька повела меня на кухню, достала кипятильник и хотела было греть чай, но я решительно отказался.

   - Хоть пирожков поешь, - предложила она.

   Отказываться не стал, параллельно с легким ужином решил расспросить старушку.

   - Я сюда приехал в поисках одного человека - профессора Яковлева Станислава Николаевича. Вы случайно не знаете, бывал тут такой?

   - Дык, я почём знать могу, - шамкая беззубым ртом, ответила она. - Я уж как сына зовут забываю. Его и надо спросить.

   - Митька, подь сюда! - крикнула она, выглянув в коридор.

   Вскоре в проёме показался невысокий худой мужичок лет сорока с растрёпанными длинными волосами, простоватым выражением лица, добрыми серыми глазами.

   - Чего, мамань?

   Старуха посмотрела на меня, мол, давай, объясняй. Я поздоровался, изложил суть дела.

   - А как он выглядел? - спросил Митька.

   - Худощавый, седой, высокий, всегда ходил в коричневом плаще. Черты лица такие, знаете, аристократические, - описал я профессора.

   Митька хмыкнул.

   - Арыстотические? Не, такого не знаю. Эт тебе к Соломонычу, участковому нашему надо. Он что-то может знать.

   - А где он живёт?

   - В деревне, где же ещё. Коли хочешь, завтра провожу.

   - Буду вам признателен.

   - Ой, да не вежлявничай ты, - Митька улыбнулся. - Здесь все свои, вежлявничать ни к чему.

   Рано утром Митька разбудил меня.

   - Подымайся скорее, мне возиться с тобой некогда, провожу и свинарник чистить начну.

   Без лишних слов я оделся, хотел было собрать свои пожитки, да Митька воспротивился.

   - Ты чёй-то? Оставайся уж здесь, коли приехал. Чай ничего с твоими вещичками не приключится.

   Он был прав - где мне ещё остановиться? Гостиницы тут определённо нет, а остальные жители ничем не лучше и не хуже старушки матери и её сына. Потому оставив вещи, я вместе с Митькой пошёл через деревню. Ожидал увидеть худшее, на деле же серьезные проблемы были только с дорогой, которая представляла собой сплошные колдобины. Большегруз здесь явно не проедет. А так и водопровод, и электричество в деревне были, даже какой-никакой медпункт имелся, школа.

   - Сюда к нам детишки за десять километров ходют учиться, - сказал Митя, когда мы проходили мимо двухэтажного квадратного здания, выложенного белым кирпичом.