Тринадцать свадеб

— Неужели и он здесь? — язвительно спрашивает он. — Это хороший знак.

Я сжимаю губы, а Локи прочищает горло, чтобы никто не заметил, как он смеется, а потом до моего носа доносится знакомый сырой, холодный, затхлый запах, и я тут же чувствую легкое головокружение.

— Сюда, — шепчет Локи, взяв меня за руку и ведя за собой на самую заднюю скамью на стороне жениха. Он ставит у ног наши чемоданчики.

Я сажусь и на секунду прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Ты в порядке? — шепчет Локи.

— Все хорошо, — отвечаю я. — Просто небольшая слабость.

Пересиливаю себя и несколько раз глубоко вдыхаю. Алекс здесь? У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю его за несколько рядов впереди от нас. Он сидит рядом с Эстер и ее парнем, а слева от него устроилась блондинка. Мне становится не по себе, и я механически тянусь к руке Локи. Он удивленно смотрит на меня, но ни слова не произносит. Его теплая ладонь согревает мою руку. Надеюсь, Локи не обратил внимания на то, что она холодная и липкая.

— Это невероятное место, — озираясь по сторонам, с трепетом говорит Локи. Следую за его взглядом, направленным вверх, и вижу настенную роспись. По сюжету одного из изображений святой Георг поражает дракона; на другом показан святой Христофор с крохотным Иисусом Христосом в руках.

— Средневековые фрески, — шепчет Локи, обращая мое внимание на короткую историю храма. Оказывается, что это нормандская церковь, включенная в орден Служения. Высоко над головами парит сводчатый дубовый потолок.

У кафедры переминается с ноги на ногу Пит. Он не разговаривает ни с шафером, ни с помощниками. Он явно волнуется, и я тут же забываю, что чувствую себя не в своей тарелке. Я болею за него всем сердцем.

До меня доносится знакомый звук затвора, я оборачиваюсь через плечо и замечаю невысокую фигуристую брюнетку с длинными вьющимися волосами, которая держит фотоаппарат с длинным объективом. Лина? Быстро переговорив со священником, она торопится к алтарю. Я провожаю ее глазами, заинтересовавшись, как работает женщина, которая обучила Рейчел всему, что знает сама. Она что-то передает Питу, и тот, нахмурившись, кивает. Шафер подходит к нему и что-то спрашивает. Неужели что-то случилось?

Снова бросаю взгляд через плечо и вижу, что у входа промелькнуло что-то белое. Значит, Сильвия здесь, так что если что-то и случилось, то точно не с ней. Снова несколько раз слышится звук затвора: Том фотографирует невесту, ее отца и подружек невесты.

Так странно присутствовать на свадьбе в качестве гостя. Я чувствую себя так, будто это я должна стоять на месте Тома — на крыльце вместе с невестой. Давно я не бывала в церкви не в рабочих целях.

Я вновь озираюсь, пытаясь охватить взглядом обстановку. Повсюду развешаны розовые пионы: они привязаны длинными розовыми лентами к концу каждой второй скамьи. У алтаря пионы стоят в длинных вазах. А потом я вижу уже не розовые пионы. Я смотрю прямо в голубые глаза Алекса. Подскакиваю как ужаленная.

Он приветливо смотрит на меня, и я выдавливаю подобие улыбки в ответ. Мой взгляд перебегает на затылок Зары и снова встречается со взглядом Алекса. Лицо у него становится серьезным. Через силу поворачиваюсь к Локи и заговариваю с ним.

— Интересно, что случилось? — шепчу я.

Он хмурится, глядя прямо перед собой.

— Что-то не так с музыкой, наверно.

У алтаря появляется священник.

— Прошу прощения за задержку, — слегка напыщенно сообщает он, — но я боюсь, что органист застрял в пробке.

Со скамеек разом послышался шепот.

— Мы начнем, как только сможем, — заверяет нас священник.

Благоговейная тишина улетучивается: гости начинают друг с другом переговариваться. Пару раз улавливаю разноголосый американский акцент, доносящийся с другой стороны церкви, которую занимают гости невесты.

Священник тихо, но отчетливо говорит невесте:

— Боюсь, нам придется начать без него, если он так задерживается. У меня в полдень крещение.

— Зря ты не взял гитару, — говорю я Локи.

— Гм. Я не умею играть «Свадебный марш», — отвечает он.

— Дай мне руку.

Его пальцы перебегают по клавишам, ноги перемещаются с одной педали на другую, а сам он раскачивается из стороны в сторону на высоком деревянном лакированном стуле. Наблюдаю за ним в восхищении, а мелодия заполняет сердце и разум. Разве это не самый мощный, не самый грозный звук на свете? Низкие частоты, вибрируя, проходят сквозь мой маленький организм, и по спине бегут мурашки.

— Это не так сложно, как кажется.

— Я не верю, — отвечаю я слабым голосом. Я сама слабая. Я всего лишь маленькая девочка.