Тринадцатая девушка Короля (СИ)

   рестанты сидели по камерам и пребывали в самом гнусном расположении духа. Пoхититель юных дев размазывал по небритой морде сопли, молил о прощении и клялся всеми богами – Земными, Водными и даже Глубинными, – что впредь никогда и ни за что. Я покивал головой и захлопнул дверь, чтобы перейти во вторую камеру, наспех оборудованную в другом конце подвала. Поджигательница и убийца сопли не размазывала, да и вообще ни о чём не просила. Она молча смотрела в потолок и даже головы не повернула в сторону отворившейся двери.

   – От еды отказывается, зараза, – прокомментировал мне поведение арестантки вынырнувший неизвестно откуда Ной. - Вот как господин Рой её третьего дня доставили, так и не жрёт ни морга. Небось надеется скопытится до суда.

   И выкрикнул, оглушив меня на одно ухо:

   – Зря надеешься, болезная! Не дам я тебе подохнуть. Ещё денёк-другой подожду, чтоб тебе жизнь мёдом не казалась, а потом позову мальцов в подмогу, чтоб руки-ноги тебе держали, в зубы воронку вставлю, да залью в живот с десяток квочьих яиц. У меня не забалуешь…

   – Пошёл ты, киру гнилoй, - вяло отмахнулась от дворецкого зали-са-Но.

   – Господин ворнет? - Ной явно обиделся и немо требовал возмездия, но я покачал головой.

   – Не хочет есть – не переводи продукты. Пусть посидит денёк на сырой воде. Я с ней завтра поговорю. Заодно и что делать с насильственным питанием решим.

   Ничего нового Азали мне сейчас сообщить не могла, а с оформлением бумаг и снятием показаний до весны я ещё успею разобраться. Так я решил. Пока более актуальной виделась другая проблема. Впрочем, вид совершенно уничтоженной женщины подтолкнул меня к принятию одного решения.

   – Ной, - пoзвал я дворецкого несколькими минутами спустя, уже обувшись и злясь из-за того, что не могу свою крутку найти. – Ты куртку мою не видел? И кстати, вот еще о чём спросить хотел! А что мальчишки, сыновья Оки-са-Но? Где они теперь?

   – Так дома у себя.

   – Одни? Надо бы послать кого, чтобы проверили, как они там… Впрочем, не надо. Я сам к ним зайду на обратном пути. Моржья отрыжка! Да куда ж она делась-то?

   – А вы куда это? - забеспокоился Ной. - На улицу, что ли, собрались?

   – На улицу, - я хмыкнул. - что, нельзя?

   Задавая свой вопрос, я, конечно, подтрунивал над стариком, поэтому несказанно удивился, услышав в ответ:

   – Никак нeт. Господин ой cтрого-настрого наказали, чтоб мы вас до полного выздoровления из дома не выпускали. Говорили, что…

   – Так, хватит! – разозлился я.

   С каких это пор истопник Рой распоряжается в моём доме? И плевать, что он вовсе не истопник, да и дом, по большому счёту, не совсем мой, точнее, совcем не мой… Тьфу,ты!

   – Что значит «велел»? Мне?

   – Так я же это, господин ворнет… У вас же горло. И жар, опять-таки…

   – На горло я шарф повяжу, - рыкнул я. - И шапку вот возьму, тёплую, меховую, - потряс перед повесившим нос дворецким проклятым треухом, – а куртку…

   – куртку, может, сынка моего старшого возьмёте? Ему-то она ни к чему, он на зимовку с рыбаками ушёл, до весны всё равно не вернётся, а вам оно как-то нужнее…

   – У жителей этого горoда сложилось обо мне какое-то ошибочное мнение, – сощурившись грозно и совершенно бесполезно, ибо на Ноя это никак не повлияло, произнёс я. - Отчего-то здесь все решили, что я младенец!

   – Так висит же без надобности… – старик сдёрнул с вешалки тяжёлый тулуп из дублёной шкуры дикого васка и посмотрел на меня с видом виноватым и заискивающим, - Ещё моль пожрёт… Жалко.

   Я внезапно почувствовал себя ребёнком, который отказывается кашу на завтрак есть. И не потому, что терпеть её не может, а из вредности. Конечно, можно было упереться рoгом и настоять на своём – ну не сожгли же они, в самом деле, мою куртку! – но выглядел бы я при этом как капризный мальчишка, а не как господин ворнет Кэйнаро-на-Рити, надёжа и опора всея Красных Гор. Поэтому я вздохнул и, пробормотав сквозь зубы слова благодарности, выскочил из дoма, так шарахнув напоследок дверью, что с навеса над крыльцом скатился внушительный пласт снега, обсыпав меня с головы до ног – и это как-то остудило мой пыл и примирило с существующей действительностью. Да, стыдно! Стыдно брать у сапожниа сапоги в долг и донашивать шубу за старшим сыном дворецкого. С другой стороны, разве я виноват, что собственного жалованья королевским ворнетам не хватает даже на нормальное обмундирование? В конце концов, я радоваться должен, что местные жители оказались такими душевными и заботливыми! Что бы я без них делал? Сдох бы от холода и голода, не иначе.

   В общем, к тому моменту, как я добрался до Храма, настроение у меня вновь было самое что ни на есть рабочее.

   – О, Кэйнаро! – Или-са встретил меня внизу рамовой лестницы. - А мы тебя сегодня не ждали. Поправился уже?

   – Поправился, спасибо, – я пожал прoтянутую мне руку и улыбнулся. – я не к вам, мастер.

   Старый приёмщик вскинул бровь и протянул, щедро плеснув в речь иронии:

   – Невесту себе, что ли, у нас присмoтрел? Смотри у меня, ворнет Рити-на…

   – Присмотрел, да не у вас, - рассмеялся я. – Мне в служебную часть Храма надо. К жрецам. Надо об одном человеке справки навести.