Тринадцатая девушка Короля

Глаза у жреца резко увеличились в размерах, и я поторопился пресечь его мыслительную деятельность, озадачив храмовника следующим вопросом:

— Сын у нее есть, у этой Эри-на-Руп?

— Сейчас… Ага, вот. Сын есть. Мори-на-Руп, родился восьмого…

— А сестра? У этой, как ее, жены покойника, которого деревом придавило, другие дочери были?

Жрец полистал книгу и отрицательно покачал головой. Ни морга не понимаю!

— А кто-нибудь, кто родился лет четырнадцать-шестнадцать назад и кому при рождении дали имя Рейя там есть?

Проворчав что-то, что мы только об одном запросе договаривались, а тут сразу на все Красные Горы информацию искать приходится, жрец покопался в записях и, наконец, выдал:

— Есть одна. Рейя-на-Нити. Но это точно не она. Эта утонула, когда ей семь лет было… Господин ворнет, а вот вдова…

— Моментик!

Я поднял вверх указательный палец, призывая храмовника к тишине и быстренько, на колене, настрочил подписку о неразглашении, к счастью бумаги и перьев, что простых, что магических, здесь было предостаточно. И со словами:

— Ознакомьтесь и распишитесь, — протянул застывшему в немом удивлении жрецу документ.

— А что это?

— А это, мой дорогой, смертная казнь в том случае, если хоть одна живая душа узнает о том, что вы мне только что рассказали. И еще. Районную книгу мне упакуйте и в бывший дом градоначальника велите доставить. Я ее у вас временно изымаю.

— Но как же?.. — брякнул храмовник. — А если…

— А если кто-нибудь родится или помрет, пришлете ко мне посыльного. Все. Меня нет, и вообще не было здесь никогда и ни с какими вопросами. Это понятно?

Жрец издал такой звук, словно на миг превратился в воздушный шарик, из которого кто-то медленно выпускает воздух, но кивнул утвердительно. Смотрел на меня, правда, с укоризной, но не спорил, за что ему честь и хвала.

— Я вам потом все объясню, светлейший, — пообещал я, сжалившись над служителем Храма. — Дайте только самому до конца во всем разобраться.

— Надеюсь вы ничего незаконного…

— Все только во имя справедливости, — заверил я и вприпрыжку поскакал к осиротевшим в одночасье мальчишкам, сыновьям покойного Оки-са-Но. Благо их дом был по дороге в ясли, куда убежала Эри.

Я не знал, что скажу ей при встрече и какой вопрос задам в первую очередь, но полученной информации мне хватило для того, чтобы понять: девчонка попала в нешуточную передрягу. И если за всем этим стоит Папахен… Позвоночник прошибло холодным потом, и я ускорил шаг.

Дом, в котором когда-то проживал один из самых влиятельных людей Красных Гор, встретил меня мрачной темнотой окон. Лишь в кухне виднелся тусклый огонек. В принципе, сумерки еще только-только начали опускаться на город, и с освещением можно было не торопиться… Но все равно, на душе стало как-то погано.

Миновав холодные сени, я коротко стукнул в дверь и вошел в сумрачную кухню. Старший из пацанов стоял с поварешкой в руках, а младшие с одинаково несчастным выражением на лицах гоняли ложками по тарелкам неаппетитно выглядевшие овощи.

Тот, что был ближе ко мне, покосился на брата и простонал:

— Хай, ну может хватит уже? Я наелся…

— Какое наелся? Лопай давай суп! Как налил две поварешки, так и осталось…

— Невкусно, — пожаловался мелкий и, скривившись, отправил в рот что-то зеленое.

Мой сытый желудок укоризненно булькнул, а сам я выругался некрасиво и витиевато, но только в мыслях. Вслух же произнес следующее:

— Вы что же, тут одни живете?

Хай пожал плечами.

— И готовите тоже сами, — уже не спрашивал, а утверждал я. Моржьи потроха и селезенка! — Вот что, — я решительно огляделся по сторонам, схватил с вешалки куртку и протянул ее одному из пацанов. — Одеваемся быстро и чешем в особняк бывшего градоначальника. Скажете Уле, что я велел накормить, вымыть и устроить на ночлег. Это понятно?

Хаайя покраснел, вскинул голову и обжег меня блеснувшими в глазах слезами гнева и ярости.

— Мы не попрошайки какие-нибудь, чтоб по людям побираться! — ломающимся голосом выкрикнул он и зыркнул на одного из братьев, что подался было в мою сторону, одеваться.

Я вздохнул.

— Никто и не говорит, что попрошайки, — ответил как можно мягче и даже попытался улыбнуться. Хотя какие уж тут улыбки, когда плакать впору! — У вас вон дом есть свой и… хозяйство?

Насчет последнего я не был уверен. Помнится, когда я стайник с покойником осматривал, была там какая-то живность… Или не было?

— И хозяйство! — Хаайя выпятил грудь.

— Ну! А ты говоришь, попрошайки. Только видишь ли, Хай, какие дела, не можете вы тут одни без взрослых жить. По Королевскому указу от семнадцатого листопада каждый ребенок, лишившийся законных опекунов, незамедлительно переходит под опеку Короля, — самозабвенно врал я. — То есть, покамест, до весны, под мою. Усек?

Мальчишка шмыгнул носом, посмотрел на братьев, а потом — исподлобья — снова на меня. Не верит. Правильно, я бы в его возрасте тоже не поверил. Опека… Сиротский приют — в лучшем случае, да и то, если родители из состоятельных были… А откуда, я вас спрашиваю, в Красных Горах приют?