Тринадцатая гостья

Не зря говорят: чтобы понять, в каком положении находишься ты, достаточно встретить человека, у которого более серьезные проблемы, чем у тебя, и тогда ты начинаешь чувствовать себя гораздо лучше, спокойнее, и тебе все кажется не таким уж и беспросветным. Вот и сейчас. Я смотрела на эту хорошо одетую девушку и представить себе не могла, что же страшного с ней могло случиться, раз она позвала на помощь меня — чудачку, влипшую по самые уши в грязную историю с цыганами, плюс долги родителям да еще и проблемы с законом.

— Приедем, и я тебе все расскажу. Пойдем быстрее.

Я видела, что ей не терпится усадить меня в машину. В этом наши с ней желания совпадали. Мне просто необходимо было как можно скорее спрятаться куда подальше, чтобы меня никто не увидел, не нашел, не осудил, не посадил. Я страшно боялась полиции.

Мы покатили по улицам Мюнхена, но я и в этот раз практически ничего не увидела, точнее, не воспринимала. Я испытывала дурноту и гнала от себя мысли о беременности. Какая беременность, если у меня не было мужчин после Тони, а с Тони я была несколько лет тому назад?! Быть может, издевалась я над собой, один шальной сперматозоид спрятался где-нибудь внутри и теперь дает о себе знать? Такие идиотские мысли могли прийти в голову только от отчаяния. Просто меня никогда прежде так не тошнило. Хотя примерно то же самое со мной было, когда Тони исчез в первый раз, а я поняла, что угодила в ловушку и дела мои плохи. Да-да, точно: меня тогда и тошнило, и голова раскалывалась, да и все тело болело. Словно весь мой организм противился предстоящей смерти.

Мы въехали на тихую широкую аллею, засаженную огромными дубами, и остановились возле кованых черных ворот, за которыми виднелась широкая дорожка, посыпанная гравием, и двухэтажный красивый серый с белым дом, украшенный башенками. Ну прямо маленький дворец! И все это строгое великолепие было окружено роняющими листья высокими деревьями — каштанами, кленами.

— Куда мы приехали?

— Ко мне домой. Вернее, это дом моей свекрови. Она недавно умерла, вот мне и приходится пока жить здесь, присматривать за домом. Мой муж в Берлине, у него дела, видите ли…

Я подумала тогда, может — меня позвали, чтобы я присматривала за домом? Что ж, я согласна.

Ворота открылись автоматически — я даже не видела, чтобы Соня сделала для этого что-нибудь, нажала, к примеру, на какую-нибудь кнопку. Вероятно, кто-то был в доме, кто ждал ее возвращения, и открыл ворота.

— Это Роза, — прочитала Соня мои мысли. — Моя служанка. Это она открыла ворота. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты знала. Ведь ты пробудешь здесь какое-то время, ты должна все знать.

Роза? При упоминании этого имени у меня скрутило живот. Черная Роза — проклятая алчная цыганка, убившая чужими руками моего Тони!

Мне не удавалось рассмотреть Соню. Красный берет явно ей не шел, и она наверняка надела его, чтобы по нему я смогла быстрее ее заметить. По светлым локонам, выбившимся из-под берета, я поняла только, что она блондинка. Я так нервничала, что никак не могла собрать в один образ те картинки, части пазла, которые мне удалось увидеть: глаза, нос, рот, лоб, подбородок. Все никак не хотело складываться в лицо этой девушки, оно почему-то не собиралось воедино.

И только когда мы поднялись по широкой парадной лестнице и вошли в холл и Соня сорвала берет (судя по тому нервному и резкому движению, с которым она это сделала, она тоже ненавидела его — не избавилась от него еще в машине по той лишь простой причине, что она тоже нервничала и просто забыла о нем), я увидела, наконец, молодую довольно-таки привлекательную женщину лет двадцати пяти. Холодноватые зеленые глаза, платинового оттенка волосы, бледная прозрачная кожа, бледно-розовые губы, тонкий нос. Спустившаяся с небес (а точнее, со второго этажа) женщина средних лет, тоже блондинка, но только упитанная, розовая, как клубничный крем, в белом переднике, и была, вероятно, служанкой Розой, открывшей нам ворота. Она помогла Соне раздеться, приняла у нее черный плащ, потом, улыбнувшись мне, показав ровные белые зубы, поздоровалась и помогла мне снять куртку.

— Значит, так, — Соня по-хозяйски принялась рубить воздух указательным пальцем правой руки. — Сначала — в ванну, потом пообедаем, и ты ляжешь спать. Я представляю, сколько часов ты была без сна, да еще переволновалась, наверное, в этой чертовой машине на границах. Да уж, ну и натерпелась ты!