Тринадцатая невеста. Переиздание

Дойдя до своей комнаты, я притормозила и прислушалась — оттуда доносились чьи-то голоса. Ну что ж такое-то опять… Кто там толчется? Что за проходной двор? Я рывком открыла дверь и замерла на пороге. Постель застилали двое лохматых мальчишек, а командовал ими низкорослый бородатый мужичок, одетый в простые темные штаны и рубашку навыпуск.

— Живее давайте! Что копаетесь так долго, а ну как придет сейчас?! — прикрикнул мужичок на мальчишек.

— Уже, — сообщила я.

— Что — уже?! Быстрее, я говорю. — Не оглядываясь, мужичок, дирижируя рукой, подгонял своих подопечных.

— Уже пришла она, говорю. То есть я пришла. — Прислонившись к косяку, я с улыбкой наблюдала за этой картиной.

— А-а-а, она пришла! Она нас видит! — Мальчишки взвизгнули, бросили простыню и как тараканы прыснули в разные стороны.

А мужчинка медленно обернулся, встретился со мной взглядом и замер, как кролик перед удавом.

— Здравствуйте! — Я улыбнулась, вошла и закрыла дверь. — И вам привет, мальчики! — Помахала рукой пацанам, которые прятались по углам.

— Видит? — Мужичок вытаращился на меня. — Не-эт, так не бывает, не может она нас видеть.

— Вижу, вижу. Вы домовой?

— Ой-ой, — кивнул он. — Точно видит. — Запустив руку в бороду, подергал себя за нее. — Канита нам голову оторвет.

— Не оторвет, — рассмеялась я. — Вы же ничего плохого не сделали, наоборот, помогаете порядок наводить.

— Ой-ой, — снова глубокомысленно заметил бородатик. — Ладно, раз видит… А ну чего замерли, быстро доделывайте все! — шуганул он мальчишек, и те метнулись обратно к кровати.

— А вас как зовут? Меня Лиля, можно Лили или Лилья.

— Матхе́й, — поклонился домовой, — к вашим услугам, лирра. А это внуки мои, Пе́тас и Фе́дас.

Мальчишки, робко улыбаясь, поклонились, не выпуская из рук простыню.

— Очень приятно, Матхей. У вас сегодня много работы будет, мы во всех комнатах обыск проводили.

— Да знаю я, лирра. Но это хорошо, плохие это предметы были, черные, злые. Хорошо, что нашли.

— О, — я приподняла брови, — так вы знали про них? А почему никому не сказали?

— Не имеем права. Мы в дела смертных не вмешиваемся, мы по хозяйству.

— Ясно. — Я помолчала. — Матхей, а можно я вас попрошу рассказывать мне, если вдруг что-то подобное случится в моей комнате? Ведь если это моя прямая просьба, то вы уже имеете право.

— Ну… Могу и рассказывать, — пожал он плечами.

— Спасибо. Мне трудно здесь. Все начиналось, как прекрасная сказка, а теперь мне уже совсем невесело, на меня все девушки ополчились. — Я прошла и села в одно из кресел. — Матхей, вы присаживайтесь.

— Да вы не расстраивайтесь, лирра. — Домовой плюхнулся в кресло напротив меня. — Вы что же думаете, такое в первый раз? Да каждый отбор творится демоны знает что. То стекла битого в обувь друг другу насыпают, то платья режут, то слабительного в кувшин…

Я вытаращилась на него:

— А почему же лерд Адриэн и лерд Рэмир ничего не предпринимали?

— А зачем им? Сами они расследованием не занимаются, им бы от девушек поскорее избавиться, а девицы, что подлянки друг другу устраивают, никому не жалуются. А то нажалуешься, что у тебя платье порезано, а выяснится, что давеча сама краску несмываемую в шампунь сопернице подлила. — Матхей захихикал, а его мальчишки прыснули от смеха в кулачки.

— Жесть… — покачала я головой. — И что, так всегда?

— А как же! Или, например, мыльце какое подкинут, после которого соперница пятнистая становится, как мересе́нь[2].

— Мересень? А это еще кто?

— А это кошка такая большая — шкура рыжая, в черную пятнышку.

— Ого, серьезно!

Домовой молча кивнул.

— Да уж. — Я совсем приуныла. — Ну что ж за гадючник-то такой, а? Чего им неймется? Ведь я ж к ним не лезу, ничем не мешаю, даже в подружки не набиваюсь!

— А потому и бесите, — хохотнул Матхей. — Раз не находите нужным с ними общаться, значит, считаете себя лучше их. Значит, какие-то козыри у вас в рукаве, значит, извести в первую очередь именно вас нужно.

Я вытаращилась на него. Такая абсурдная идея мне в голову не приходила.

— Бред какой-то … — И тут я разозлилась. — Ну уж нет! Так просто я не сдамся! Вот не нужен мне этот жених, и замуж я за него не хочу, но теперь из принципа буду участвовать в отборе по-настоящему, да так, чтобы не проиграть.

— А что это вы за наследника замуж не хотите? Али есть уже милый, дома остался? — Матхей хитро улыбнулся, а внучки́ навострили ушки.

— А потому, что я не видела никогда этого вашего наследника. Может, он уродлив, как смертный грех, или пьяница запойный, или садист тайный. Или, может, он тоже жениться не хочет, а ему эту свадьбу навязывают. И он потом на жене отыграется за все. А я по любви хочу замуж.

— Э, лирра, вы на нашего наследника-то не наговаривайте, — укоризненно покачал головой домовой. — Молодой он, красивый и совсем не пьяница. Ну а то, что жениться не хочет, так потому и не хочет, что молодой. Кому же охота по принуждению жениться да трон занимать?

— О! Так вы знаете, кто ваш наследник? — Я сделала стойку.

— А что ж не знать-то? Конечно, знаем, мы же домовые, мы все знаем, где тут что творится.

— А мне скажете? — Я подалась вперед.