Тринадцатая реальность (СИ)

— Очень может быть, — засмеялась она. — Он мне нравился, а император ничего не сделал бы. Сбежали бы за границу и там обвенчались. Еще потом и простил бы. Великий князь — это не наследник.

— Я тебе сбегу! — я схватил Веру на руки и вознамерился отнести ее в кровать и там окончательно изгнать хандру испытанным способом, но зазвонил телефон.

Нормальной телефонной станции во дворце не было, но в каждой из четырех лабораторий стояло по аппарату, которыми можно было соединяться с моим.

— Алексей Сергеевич, — услышал я из трубки голос Вадима Глазьева. — Вы сегодня к нам зайдете? Есть проблемы с работой схемы управления индикатора кругового обзора…

— Сейчас подойду, Вадим Владимирович, — ответил я и положил трубку на рычаг.

Дворец был двухэтажным, но не очень большим. Когда я был в нем в последний раз еще мальчишкой, он сильно обветшал, что и неудивительно для здания, которому уже полторы сотни лет. Нужно было делать ремонт, но отец не хотел тратиться, и я его понимал: здесь жили только пятеро слуг, а мы ненадолго приезжали хорошо если раз в три года. Теперь такой ремонт был сделан, и дворец преобразился. Какой‑то роскоши не было, но все сделали добротно, удобно и красиво. Вместо тридцати ученых, о которых мне говорил Шувалов, их поселили только семь, остальные были инженерами. Лишь двое приехали с семьями, остальные или были холостыми, или оставили семьи в Москве и уезжали к ним на воскресенье. В одной из приехавших семей была молодая женщина — жена инженера Николая Лисицина. Умная, живая и общительная девятнадцатилетняя Нина и была его семьей, поскольку детей они еще не нажили, а их старики остались в Москве в собственном доме. Красотой она не блистала, но была очень милой и какой‑то несовременной. Скорее, она напоминала девчонок из той реальности. Надеть короткую юбку — и не отличишь. Хорошая фигура, шикарные волосы, которые она обрезала по плечи, и очень милое лицо со слегка вздернутым носиком и россыпью веснушек. Особую прелесть ей придавали огромные широко посаженные серые глаза, опушенные густыми ресницами. Я не назвал Нину красивой только потому, что ее внешность была далека от местных канонов красоты, но встретив ее в той жизни, наверняка влюбился бы, учитывая ее покладистый характер, ум и отсутствие заскоков. Николай был высоким плечистым мужчиной с немного грубоватым лицом, лет на семь старше жены. Он был инженером от бога, схватывавшим на лету любую исходящую от меня идею, поэтому работать с ним было одно удовольствие. Мы пока не сдружились, но к этому все шло. А вот наши жены подружились сразу после знакомства. В этом была большая заслуга Веры, которая взяла инициативу на себя. Лисицыны не были дворянами, а тут целая княгиня, поэтому Нина поначалу робела.

Лаборатория, где отрабатывали электронные узлы, находилась в противоположном от наших комнат конце дворца. Когда делали ремонт, дровяной котел заменили на угольный, и во всех помещениях и коридорах поставили радиаторы, но похолодало совсем недавно, и мы еще не топили. В окна не дуло, да и вообще дворец строили с умом, и он хорошо держал тепло, но кое‑кто из ученых курил, выходя для этого в коридор, и я велел прислуге его регулярно проветривать. Вот и сейчас пахло табаком, а по коридору гулял холодный ветер от двух приоткрытых окон. Помянув недобрым словом всех курильщиков и себя за то, что не оделся теплей, я пробежался до лаборатории. В ней было людно, пахло канифолью и немного горелой изоляцией. Раньше во дворце электричества не было, поэтому, пока шел ремонт, быстро вкопали столбы и протянули от Москвы линию длинной в шесть километров. Сейчас по этим же столбам тянули телефонный кабель. Я подошел к столу, за которым работали Глазьев и еще один инженер — Александр Кулагин.

— Что у вас здесь? — спросил я. — В чем проблема?

— Вот смотрите, — сказал Вадим, пододвинул мне чертеж и принялся объяснять, что у них не работало.

Первую радиолокационную станцию мы разрабатывали на миниатюрных лампах. Серийно выпускались только три типа транзисторов, и они были далеки от совершенства, а флоту требовалось надежное устройство и как можно быстрей, поэтому не стали мудрить и все делали на лампах. Когда я учился в институте, мы на военной кафедре изучали ракетный комплекс, предназначенный для защиты побережья от кораблей, причем изучали уже снятый с вооружения и именно на лампах. Все схемы я, конечно, не помнил, а параметры радиоэлементов никогда не знал, но все‑таки запомнилось много, и теперь это пригодилось. Немного повозившись, мы нашли причину неисправности, после чего я попал в руки одного из ученых.

— Алексей Сергеевич, можно вас на минуту, — подошел ко мне Головин. — У меня есть вопросы по операционным усилителям. Мне кажется, что ваши схемы избыточно сложны. Посмотрите вот здесь и здесь. А если сделать вот так?