Тринадцатая реальность (СИ)

— Хорошо, что вы вспомнили о вашей территории, — сказал я. — Что мы решим насчет Аляски? Нам не помешает база рядом с союзником, которому нужно помогать.

— Не большая получится база? — спросил он. — У нас необходимость в союзе на время, хотя мы и потом готовы поддерживать добрососедские отношения. Я думаю, что мы сможем отдать вам несколько Алеутских островов в обмен на согласие никогда в будущем не выдвигать к нам территориальных претензий, но даже это я не могу решить сам без консультаций. Давайте отложим решение этого вопроса на более позднее время.

— Тогда у меня, ваше величество, больше вопросов нет, — сказал я Андрею. — Если согласятся передать нам все корабли и находящееся на них боевое имущество, всех переправить во Владивосток, а там действовать, как договоримся. Можем перевезти мы, а могут прислать свои корабли. Сколько их?

— Около семидесяти тысяч, — ответил посол. — Возможно, будут не одни моряки. Немцы перерезали железную дорогу, а мы не успели всех вывезти из Алжира.

— Я не возражаю, — кивнул Андрей. — У вас нет вопросов, канцлер?

— Большие расходы, — сказал Шувалов. — Ваших военных будут довольно долго перевозить. Пока всех с пересадками доставят во Владивосток, пройдут два месяца, а уже начало сентября. Часть из них наверняка не успеем перевезти до зимы, и их придется где‑то размещать и содержать. Корабли — это, конечно, ценность, но я представляю в каком они состоянии после четырех месяцев боев. И если еще будут что‑то взрывать или вредить… Я вам сразу скажу, что к ним в таком случае будет совсем другое отношение.

— Это можно будет оговорить в документах, — согласился посол. — Если будем заключать договор, какой нам смысл вредить своим союзникам?

Когда договорились по всем вопросам, и посол уехал в свою резиденцию, ушел и Шувалов. Остались только мы втроем.

— Нельзя было его дожать без меня? — недовольно спросил я Андрея. — Мало мне было внимания англичан, теперь еще янки заинтересуются такой непонятной фигурой у трона. Не пора ли мне переезжать? С американцами договорились, причем с их помощью можно будет придержать японцев. И кораблей у нас теперь будет достаточно, и Филиппины им завоевать не удастся, а об остальном пусть болит голова у англичан с голландцами. А с кайзером как‑нибудь по–родственному договоритесь.

— Завтра, — сказал он. — Я распоряжусь, чтобы отправили охрану и вообще к вашему приезду приготовили все, что нужно. После обеда будут машины, тогда и поедете. И учти, что раз в неделю будете к нам приезжать.

Когда я пришел домой, отец уже вернулся со службы.

— Красавец, — сказал он, с удовольствием меня осмотрев. — Мужчине идет мундир, жаль, что ты его не любишь. И орден на тебе прекрасно смотрится. Да, можешь меня поздравить со статским советником. Твоя работа?

— Тогда и ты меня поздравь с тайным советником, — ответил я. — Даю слово, что не прикладывал руку ни к твоему повышению, ни к своему. Да, меня еще наградили орденом Святого Александра Невского, только пока почему‑то не вручили. Наверное, забыли.

— Не врешь? — поразился отец, от удивления забыв о манерах. — Я понял, за что наградили, жаль, что другие поймут превратно.

— Плевать, отец, — сказал я. — Мы завтра от вас уедем. Будем жить недалеко в собственном имении и приезжать раз в неделю.

— Тебя отпускают раньше, чем все закончится?

— Все уже почти закончилось, а оставшееся доделают без меня. Где Вера?

— В спальне твоя жена, — ответил отец. — Ей опять нехорошо. Когда твоя мать вас вынашивала, она так не мучилась, хотя была слабее Веры.

Я вошел в спальню и сел на край кровати, на которой лежала жена.

— Опять тошнит, — виновато сказала она. — У нас вчера ничего не было и сегодня я не смогу.

— Глупенькая, — сказал я, целуя ее глаза. — Нашла о чем печалиться! Думай лучше о том, что возьмем с собой на новое место жительства. Завтра после обеда будем переезжать.

— Я уже привыкла к переездам и все быстро соберу, — сказала она. — Леш, а кого ты больше хочешь, девочку или мальчика?

— Ты уже спрашивала, а я отвечал, — засмеялся я. — Я от тебя хочу побольше и мальчиков, и девочек, лишь бы роды не отразились на твоем здоровье. Но ты у меня сильная, и все должно быть хорошо.

Утром сходили позавтракать, а потом Вера подавала мне вещи, а я их укладывал в саквояжи. Комнаты все равно оставались нашими, поэтому все с собой не брали, только четыре саквояжа, которые забрали пришедшие в три часа жандармы. Уехали на двух машинах, в одной из которых были мы, а в другой — четыре жандармских офицера. До усадьбы ехали двадцать минут. Находилась она недалеко от дороги, но дом был в глубине парка, поэтому проезжавшие машины не должны были мешать. Один из офицеров своим ключом открыл замок на воротах, и машины одна за другой поехали через парк по дороге к стоявшему в ее конце большому одноэтажному дому и возвышавшейся над ним маленькой церкви.

Эпилог