Тринадцатая реальность (СИ)

— Я скажу Петру, — пообещал Шувалов. — Эти устранения не его инициатива, они были в планах Совета, но если за вас взялись всерьез…

— Только что имел счастье лицезреть Государя Императора, — сказал Апраксин. — Мне дали десять дней, а потом укажут на дверь. Еще одного француза могли простить, но эти англичане были лишними.

— Француз мешал лично вам, — возразил Шувалов, — а англичане мешали финансовой группе. Вы не думали что‑нибудь сфабриковать? Например, повесить на Мещерских еще одно убийство? Устройте перестрелку и сожгите автомобиль с какими‑нибудь телами.

— Это не так легко сделать, как вам кажется, — ответил Апраксин. — Все мои люди сидят на руководящих постах, а оперативники, как правило, ни во что не посвящены.

Они услышали приближающиеся шаги и замолчали. Открылась дверь, и в гостиную вошел Петр Павлович Шувалов, который возглавлял боевое крыло Братства. Он был на три года младше брата и заметно выше ростом.

— У нас гость! — воскликнул он, увидев Апраксина. — Рад вас видеть, граф! Вас еще не выгнали из‑за нас?

— Выгонят через десять дней, — ответил Апраксин. — Только меня, в отличие от вас, это не радует.

— Вы серьезно? — спросил отбросивший шутливый тон Петр. — Плохо, если так. Мы ожидали шума, но поменьше. Не думали об операции прикрытия?

— Не с кем мне ее проводить, — сердито сказал Апраксин. — В этом мои возможности ограничены. По Дюкре работали вы, я вам только помог.

— Теперь мы вам поможем, — пообещал Петр. — На этот раз даже не понадобится ваше содействие.

— Что ты надумал? — спросил брат.

— Опять использовать Мещерских, — засмеялся Петр. — Купим в предместье небольшой дом, оформим продажу на те дни, когда мы их вывозили, а потом заселим. Пять подходящих тел найдем в морге, пожар устроить нетрудно, труднее будет сфабриковать улики, и подбросить их полиции, чтобы было достоверно и не вызвало вопросов. Ладно, справимся, не впервой.

— Как‑то это выглядит несерьезно, — с сомнением сказал Апраксин. — Я бы не поверил.

— Вы профессионал, — возразил Петр. — И сомнения могут быть у ваших профессионалов, а ваша задача — сделать так, чтобы они ни с кем своими сомнениями не делились. Они все заинтересованы в том, чтобы закрыть эти дела, потому что вашей отставкой могут не ограничиться.

О своей смерти я узнал в конце августа. Мы уже прижились в городке, познакомились с большей частью его жителей, а с некоторыми, можно сказать, подружились. По вечерам чуть ли не каждый день ходили в гости к соседям или приглашали их к себе. Отец выздоровел, но временами еще побаливало плечо. Он не сильно утруждал себя комментариями к законам, а больше проводил время с профессором Сухановым. Мама завела столько подруг, что вызвала удивление у всех, кроме моей жены, которая не знала ее прежней жизни. В столице у матери были только две приятельницы, да и к тем она ездила редко, а здесь ее трудно было застать дома. Ольга тоже обзавелась подругами и с нетерпением ждала начала занятий в гимназии. Исключением в семье стала Вера. Знакомых у нее было много, но она ни с кем из них не стремилась общаться, почти все время проводя со мной. Но я был занят работой и не мог уделять ей много времени, а у нее никаких дел не было. Даже уборку в доме теперь делала нанятая для этого женщина.

— Почему ты ни с кем не дружишь? — спросил я, обеспокоенный ее безразличным видом. — Нельзя же все время сидеть рядом со мной и слушать тарахтение машинки! Возьми хоть почитай книгу или газету.

— Не хочу я их читать, — отказалась она. — А свои газеты читай сам: нет в них ничего интересного.

Ее нежелание читать газеты оказалось благом. Если бы она тогда это прочла, не знаю, чем бы все кончилось. Первым сообщение прочитал отец и тут же позвал меня.

— Читай! — сказал он, протягивая мне сложенную в два раза газету. — Внизу справа.

— Ни хрена себе! — высказался я, прочитав короткую заметку о том, что на окраине столицы в частном доме при пожаре сгорела вся семья известного террориста князя Мещерского, который был виновен в убийстве иностранцев. — А почему иностранцы во множественном числе? Ты убил еще кого‑то, кроме Дюкре?

— Кто‑то в очередной раз нами прикрылся, — зло сказал он. — Судя по заметке, выполнено довольно топорно, но преподносится, как официальная версия. Так обычно бывает, когда все заинтересованы закрыть какое‑нибудь дело. Нет, никто там никого не убивал, взяли бесхозные тела в одном из моргов, одели в приличную одежду и подожгли дом. Понятно, что позаботились о том, чтобы остались нужные улики, например, обгоревшее письмо.

— Слушай, а ведь родственники Веры теперь думают, что она погибла! — дошло до меня. — Организаторам нужно было горе родных, поэтому вряд ли их предупреждали, что это инсценировка. Значит, и наши письма никуда не отправили!

— Правильно, — кивнул он. — Нас подобное задевает не очень сильно, хотя для Катерины это удар, а для Веры — это трагедия. Представляешь, как переживают ее отец и брат? Сейчас‑то им уже можно было бы все рассказать, но кому нужно этим заниматься!