Тринадцатая редакция

– Ничего, что я наблюдатель со стороны вышеозначенного господина? – лениво вмешался в разговор Дмитрий Олегович, чувствуя, что сидящий рядом Джордж сдерживается из последних сил.

– А вы сами сказали, что ваше дело – наблюдать, вот и наблюдайте молча, – осклабился господин Огибин. – Или у мальчика перегрелся мозг, и он не может самостоятельно принять решение?

Вот тут-то мозг мальчика Жоры и перегрелся – и он сказал то, чего уже много-много лет не повторял вслух. Переговоры, естественно, пришлось прекратить. Но господин Огибин пообещал вернуться и «растереть молокососа в порошок, скрутить его в бараний рог и согнуть в три погибели». Последнее особенно разозлило Джорджа, именно по этой причине он порывался сбегать за пистолетом, спасибо, друг удержал.

– Но он первый начал, скажи? – допытывался Джордж у Дмитрия Олеговича.

– Что ты сейчас хочешь себе доказать?

– Что неправ он, а не я. Нормальное такое желание, а?

– Нормальное. Он тебя провоцировал – а ты повёлся. Он вёл себя по-свински, но вёл свою игру. А ты держался неплохо, но под конец всё испортил.

– То есть он – молодец, аплодисменты ему бурные за всё хорошее, а я – гад, сорвавший переговоры, да?

– Да какие это переговоры, что ты. Успокойся, тут и срывать было нечего. На досуге я изучу данную патологию, и мы вернёмся к этому разговору снова, о'кей? А пока давай навестим наших красавиц – с Машей ты ещё, кажется, не знаком, но уверен, что она тебе понравится.

Маша, безусловно, понравилась Джорджу – о её храбром поступке судачил весь кофейный зал. «Стулом по голове, вы представляете – стулом по голове!» – восторженно повторяли и посетители, и обслуживающий персонал.

– Мне кажется, что этот стул надо поместить на специальное возвышение где-нибудь у стеночки. Знаешь, как в каком-нибудь хард-рок-кафе: стул, которым Кейт Ричардс избил братьев Галахеров. Золочёная табличка, всё культурно, – измывался Дмитрий Олегович.

– Он сам попросил! Неужели вы думаете, что я… – пыталась оправдываться Маша, но её никто и слушать не хотел.

Когда все четверо наконец-то уселись за один стол и заказали еду, Маша попросила принести ей приборы вместо палочек.

– Не умеешь палочками есть? Это просто, давай, я покажу, – потянулась к ней Анна-Лиза.

– Умею, – соврала Маша. – Просто мне жалко объедать панд.

– Тут нет никаких панд. При чём здесь панды? – удивился Джордж.

– Панды, бамбуковые медведи, самые красивые мишки в мире – страдают от вырубки бамбуковых лесов! – воскликнула Маша, – А вам и дела нет. Бедные панды, оставшись без еды, голодают и расстраиваются!

– Но для них вроде бы специальные заповедники устраивают, – лениво заметил Дмитрий Олегович.

– Устраивают. Но когда их перевозят в эти заповедники, они испытывают стресс! И уже не хотят любить друг друга, только едят, едят, едят! От этого численность панд во всём мире падает! А они такие хорошенькие.

Все шмыгнули носами и тоже попросили принести приборы.

В итоге совместный обед, предвкушаемый Анной-Лизой, прошел совсем не так, как ей мечталось. Она мрачно поедала то, что заказали Джордж с Дмитрием Олеговичем и малодушно подумывала о том, чтобы отступиться от Маши, потому что во второй раз она вряд ли осилит печальную историю её жизни. Джордж уже совершенно остыл и теперь обстоятельно размышлял, как бы ему вырваться из цепких объятий «Народного покоя» и остаться после этого в живых. Дмитрий Олегович просчитывал варианты – он уже мысленно разработал десяток методик, позволяющих без особого вреда для Джорджа исполнить бредовое желание этого жлоба Огибина. И только Маша ни о чём особенном не думала, потому что за дальним столиком у окна уютно устроились Шурик, её редактор, с секретаршей Наташей. Эти двое уплетали профитроли, и видно было, что ничего вкуснее они уже давно не ели.

Сразу же после летучки, получив высочайшее разрешения Даниила Юрьевича посещать «Квартиру самурая», Наташа с Шуриком вообразили, что это следует отметить. Где бы вы думали? Ну, естественно. Разумеется, эти двое помнили, что им не просто так позволили лопать в рабочее время сверхъестественно вкусные сладости, поэтому они тщательно осмотрели главный зал и нашли, что он в полном порядке. Посчитав, что миссия на этом может считаться исполненной, они заняли свой любимый столик и, не глядя по сторонам, принялись за дело. Время от времени, отвлекаясь от десерта, Шурик в лицах пересказывал Наташе литературные произведения, о которых её сегодня могли спросить на семинаре. Он как раз дошел до «Декамерона», когда Маша обратила на них внимание.

«Наверное, у них роман, – с завистью подумала она, – и они сбежали с работы, чтобы немного побыть вместе, полюбоваться друг другом, посидеть рядом. Как бы я хотела, чтобы и у нас с Ним всё было так же красиво». Даже в мыслях Маша боялась называть своего избранника по имени. Но он всё равно что-то почувствовал, поэтому отвлёкся от подсчётов и проследил за взглядом своей подопечной.