Тринадцатая редакция

Джордж сидел на стуле, который ему уступил Никола, и пытался отрешиться от того, что он исправить не в силах. Раньше надо было думать. Ну, хотя бы с начальником охраны договориться о том, чтобы он прислал сюда кого-нибудь минут через десять после начала сходки. Но Джорджу и без того было ужасно неловко перед этим серьёзным неразговорчивым мужиком за то, что на территории, за которую тот несёт ответственность, нелегально собираются разные сомнительные элементы. «Вы бы, Георгий, завязывали со своими чегеварами. Несерьёзно это», – с нажимом сказал тот после второго или третьего сборища народопокойцев. Джордж, больше всего опасавшийся того, что подчинённые не будут воспринимать его всерьёз (увы, именно так они его и воспринимали), холодно сказал, что он тут – хозяин и ему решать, что серьёзно, а что – нет. Мучительно выбирая между собственной безопасностью и необходимостью признаться в том, что он боится им же самим пригретых головорезов, Джордж решил, в итоге, ничего не выбирать и предоставил событиям возможность развиваться естественным путём. Теперь, оказавшись в конце этого самого «естественного пути», он старался не прислушиваться к тому, как именно с ним планируют расправиться бывшие товарищи. «Вот так же Бильбо Бэггинс и его друзья вынуждены были терпеливо слушать, как именно их собираются приготовить тролли, – зачем-то вспомнил он. – Ну да, и потом их всех спас Гэндальф, отвлекавший глупых троллей разговорами до самого рассвета, покуда они не превратились в камни. Интересно, как эту сказку рассказывают своим детям тролли? И кто из этих ребят может оказаться моим спасителем?» Последний вопрос показался Джорджу приятным и занимательным. Разглядывая счастливые физиономии своих бывших товарищей, он пытался в каждом из них увидеть хорошо замаскированного доброго волшебника, и с некоторыми такой фокус проходил. Особенно убедительной добротой светилось лицо Звана.

– Кстати, а за каким инструментом пошел Костыль, я чё-то не в курсе, – сказал Данила, когда наступила его очередь придумывать казнь для перебежчика. – Потому что в зависимости от инструмента вору и мука.

По рядам партийцев прошли волны сомнения, недоумения, тревоги. Никто понятия не имел об этом загадочном «инструменте», но каждому казалось, что другие-то точно в курсе. Но тут как раз открылась дверь, и «инструмент» показал себя с самой лучшей стороны – почти никто не успел опомниться и вызвать на подмогу свою бригаду.

Костыль, как и Зван, нашел момент подходящим для того, чтобы путём террора и насилия объяснить товарищам, что им следует выбрать путь террора и насилия. Поэтому, придумав первую попавшуюся отговорку, он уверенно спустился вниз, встретил своих молодчиков, как всегда поджидавших его в условленном месте, и спокойно провёл их мимо привычной к таким гостям охраны. Впрочем, бригада Костыля вела себя вполне прилично: ножами не размахивала, лозунги не выкрикивала, шагала чуть ли не в ногу.

– Вали отсюда, а то тоже огребёшь, – грубо пнул Джорджа Костыль, пока его ребята разбирались с другими лидерами. – Через час всё закончим и уберём, тогда хоть ментов вызывай, а пока затихорись где-нибудь в углу.

Джордж без спешки поднялся со стула и неторопливо пошел к двери. Он был готов в любой момент остановиться, вернуться и позволить себя убить – лишь бы его не сочли трусом, улучившим возможность спасти свою жалкую жизнь. К счастью, никому до него не было дела, а то бы и вправду убили.

Тем временем к входу в злополучное здание подтянулись ещё две боевые группы – одну успел-таки вызвать по телефону Зван, другую условным сигналом предупредил какой-то безымянный герой, сразу же оказавшийся в самом эпицентре свалки и сгинувший ни за грош. Как хорошие бойцы, ребята ждали приказаний командиров, переступая с ноги на ногу и мрачно поглядывая на стоящих напротив то ли чужаков, то ли соратников.

Если два десятка суровых молодых людей мысленно взывают к начальству – хоть какому-нибудь, чтобы дало команду – хоть какую-нибудь, то начальство рано или поздно появляется. Другой вопрос – что это за начальство.

– Так, чего стоим? Кого ждём? – довольно грубо спросила у парней совершенно посторонняя и, надо сказать, довольно невзрачная старушонка.

– Отвали, бабуля, – беззлобно ответил гвардеец Звана. – Кого надо, того и ждём. Не тебя – точно.

– Старшим хамить нельзя, тебя что, в школе не учили? – возникла рядом с первой вторая старушка, с виду ещё старше первой. – Наоборот, надо уступать место и слушаться. А то ножом пырну – будешь тогда знать.

– Она пырнёт! – страшным шепотом сказал третий чужак – невысокий чернявый парень, маячивший за спинами чокнутых бабулек.

– А ты что – её внук? – заржал кто-то.

– Нет, я её муж. Восемнадцатый, если учитывать официальных. На самом деле ведь никто не знает, скольких мужиков она сгубила, – грустно ответил Лёва (это конечно же был он). – Неужели не видели по телику передачу – «Чёрная вдова возвращается»? Так вот, это она. И она вернулась.

– А вторая – тоже чёрная вдова? – недоверчиво спросил боец из группировки Звана.