Тринадцатая редакция. Модель событий

Бывшая баскетболистка очаровательно засмущалась и даже прикрыла лицо ладонями, чтобы скрыть румянец, которого, впрочем, и так не было видно под толстым слоем дорогого тонального крема. Лёва тоже смутился, но не стал уточнять, в каком контексте он теперь вспоминает свою первую любовь. Вряд ли ей понравится его дежурное заклинание: «У меня был роман с баскетболисткой».

— Я так и знала, что ты всё ещё думаешь обо мне.

Многострадальное ухо Разведчика начали поджаривать на медленном огне, сбрызгивая уксусом, посыпая солью и красным перцем.

— Я о тебе довольно часто думаю, — сквозь зубы процедил Лёва, опять-таки не уточняя причину, по которой он то и дело воспроизводит в памяти её светлый образ.

— Это очень плохо! А я — неблагодарная свинка. Я должна была сказать тебе спасибо за всё, что ты для меня сделал.

Невидимые туземцы, кажется, решили, что Лёвино ухо уже достаточно пропеклось и вроде бы убрали огонь. Ухо всё ещё полыхало, но скорее по инерции.

— Я очень плохо поступила, да? Ну, когда бросила тебя? Я знаю, ты страдал. Скажи, ты ведь страдал?

— Ага. Особенно, последние пять минут, — честно признался Лёва.

— Но теперь твои страдания кончились, верно?

— Практически, — честно признался Разведчик. Ухо уже едва пульсировало, припоминая, что, кажется, только что над ним проводили бесчеловечные эксперименты.

— Мне тоже сразу стало так легко. Кажется, я могу полететь. Вот встану сейчас — и пойду по воздуху пешком, всё выше и выше, и дойду до самого неба. Дура я, надо было тебя раньше найти и поблагодарить за всё... За эту жизнь, которую ты мне подарил, — это ведь ты помог мне поверить в себя, Лёвушка, миленький, какой же ты молодец, как же я желаю тебе всего самого-самого.

— Ты что, приехала из Милана только для того, чтобы поблагодарить меня? — удивлённо спросил Лёва. Ему было комфортно и привольно: никогда ещё желание носителя не исполнялось непосредственно рядом с его мистическим ухом. Это был поразительный опыт, на фоне которого неожиданная встреча со старой подругой, примчавшейся издалека только ради того, чтобы сказать ему спасибо, слегка меркла, но всё же не теряла своей привлекательности.

— Да. Я приехала, чтобы найти тебя. Мне это было нужно. Теперь я звякну агенту, чтобы он заказал мне обратный билет, ну а мы с тобой можем немного отпраздновать нашу встречу. Неблагодарная свинка за всё платит, договорились? Только давай пересядем за столик, хорошо?

Она медленно поднялась со стула, грациозная и опасная, как кобра, танцующая перед заклинателем змей. Лёва спрыгнул с табурета, с восхищением посмотрел на неё снизу вверх и привычно подумал: «У меня был роман с баскетболисткой!» И добавил через некоторое время: «А теперь она — фотомодель с мировым именем».

День второй

Джордж приходил в кафе первым: ему только и нужно было спуститься по лестнице, выйти во двор, сделать несколько шагов и отпереть дверь чёрного хода. Кроме того, у него был один удивительный поставщик, готовый делать неплохую скидку, если продукты у него примут в шесть, а то и в пять утра. Не гонять же ради этого Елену Васильевну или Павла? Джордж иногда с содроганием думал о том, что водитель, который подвозит эти продукты, встаёт ещё раньше, чем он, но успокаивал себя тем, что водитель — сова, работает в ночную смену, от чего получает одно сплошное удовольствие, а где-нибудь часов в восемь возвращается домой и спит до самого вечера. На этот раз, впрочем, Джорджу не нужно было принимать никакие продукты — просто он по привычке проснулся слишком рано и решил спуститься вниз. Ему нравилось бродить по залам и служебным помещениям, прикасаться к рисункам на стенах, ощущать запах специй, слегка передвигать столы и стулья: он всё сделал здесь сам, придумал, купил, привёз, организовал, этот мир был создан им в считаные мгновения, и мир этот был идеален. Джордж вспомнил, что раньше здесь было заурядное безымянное кафе, скоропостижно переехавшее на Петроградскую сторону. В том кафе они с Димкой и Анной-Лизой прожили то ли два, то ли три то ли дня, то ли года, пролетевших как три или даже два мгновения.

Джордж подошел к чёрному ходу и привычно огляделся по сторонам: мало ли кто затаился в дальнем углу? В углу и в самом деле кто-то затаился. В нескольких шагах от него, возле стены, стоял небритый человек в не слишком чистой и к тому же довольно поношенной одежде. Эта одежда, как отметил про себя Джордж, когда-то была куплена в приличном магазине.

Человек смотрел на Джорджа, не отрывая глаз. Ну, стоит себе в утренней полутьме какой-то пьянчуга и стоит, подумаешь. Это разве повод не открывать дверь? В самом крайнем случае можно просто не отключать сигнализацию и подождать, пока приедет служба охраны.

Покуда Джордж возился с замком, человек сделал в его сторону пару шагов и уверенным, спокойным, совсем не пьяным голосом пропел:

— В Ленинграде-городе, у Пяти углов, получил по морде Жёра Соколов.

— Не Жора, а Саша, — машинально поправил Джордж. — Пел немузыкально, дрался и скандалил.